Барбара Хэмбли - Мать Зимы

— А как вы можете быть уверены, что среди тех, кто не прошел проверку, нет людей, попросту неподвластных магическим иллюзиям? — спросил Майя. Некоторые из тех, кого увели в подземелье, кричали и божились, что никогда в жизни не прикасались к сланчу, и это очень его взволновало. — Точно так же, как иные люди не способны отличить одну мелодию от другой?

— Вы таких когда-нибудь встречали? — бросил Руди в ответ. Епископ ненадолго замолк. Он был всего лет на десять старше Руди, но испытания, пережитые на пути из Пенамбры в Убежище во главе толпы беженцев состарили его до срока. Подобно Ингольду, он казался человеком, которого уже трудно чем-либо удивить.

— Нет, — промолвил он, наконец. — Но я знаю, к примеру, Уранию Хуп, и она — добрая, набожная женщина. Ты должен признать, что едва ли справедливо считать неподверженность иллюзиям единственным критерием, по которому можно лишить человека свободы и запереть его в подземелье вместе с чудовищами.

Руди вздохнул.

— Мне очень жаль, приятель, честное слово, — вымолвил он. — Но я не могу связаться с Вотом, не могу связаться с Ингольдом, если, конечно, старик еще жив. Может статься, что я последний чертов колдун в этом чертовом мире, и габугу охотятся за мной. Поэтому, если ты можешь к кому-нибудь обратиться за советом... — он вытащил магический кристалл из куртки, взял епископа за руку и с размаху положил ему камень на ладонь, — то, пожалуйста, будь любезен, черт бы тебя побрал, и спасибо от всего сердца.

— А до тех пор, — мягко вмешалась Альда, которая шагнула вперед и предупреждающе взяла Майя за запястье, — я прошу вас помнить об одном: убийство Руди, как и убийство всех прочих магов, может стать лишь первым шагом. Когда не станет ни Ингольда, ни Вота, ни Венда с Илайей и прочих волшебников Геттлсен-да... Мы понятия не имеем, чего тогда потребуют от нас габугу.

Она развернулась и с изящной невозмутимостью газели стала подниматься по ступеням Убежища. Руди догнал ее и негромко промолвил:

— Лучше бы ты этого не говорила, детка. Сам я боюсь о таком даже помыслить.

— Оставьте нас.

Джил этот глубокий, надтреснутый голос показался незнакомым, но она увидела, как замялся охранник, опускавший вниз лестницу, и поняла, кто это может быть. Чуть погодя Йори-Эзрикос спустилась по ступеням, поддерживая шелковое желто-зеленое платье, чтобы юбки не путались под ногами. К огромному изумлению Джил, принцессу сопровождал маг Бектис, неприязненно озиравшийся по сторонам и скривившийся от запаха пролитого спиртного.

— Встаньте в конце коридора, — велела девушка через плечо, обращаясь к своим охранникам, а затем вопросительно взглянула на Бектиса.

Старик прислушался, затем кивнул. Конечно, в этом помещении он был практически лишен магических способностей, но чувства его, как у всякого колдуна, были обострены, и он вполне мог расслышать даже тишайшие шаги на большом расстоянии.

При появлении молодой женщины Джил поднялась на ноги и склонила голову в неловком поклоне. Ингольд, лежавший на каменной скамье, также пытался приподняться. Йори-Эзрикос жестом наманикюренной руки с золотыми ногтями велела ему остаться на месте.

— Как он?

Джил прикусила язык, чтобы не вырвался гневный ядовитый ответ: «Черт возьми, как может чувствовать себя раненый старик, приговоренный к смерти?» — и ответила спокойным тоном:

— Лучше. Он пострадал после сражения с ледяными магами. Это лишило его последних сил. Но он поправится, если сможет отдохнуть.

— А еще лучше, если смогу поесть, — добавил Ингольд. Цепи на его руках слабо звякнули, когда он попытался шевельнуть рукой.

Несколько мгновений девушка созерцала его холодными глазами поверх вуали, а затем повернулась к Джил.

— Он твой любовник? — спросила она. Говорила она очень медленно, тщательно произнося все звуки, словно это стоило ей больших усилий.

Джил кивнула.

— Откуда тебе известно о жрецах подо льдом?

Ингольд распахнул глаза.

— Я и не знал, что на юге о них существуют легенды. Я бы предложил вам присесть, ваше величество, вот только эта лавка не слишком чистая и, к тому же, было бы высокомерием с моей стороны полагать, что вы и без того не вправе присесть, где пожелаете. Не предложишь ли нашей гостье воды, Джил?

Взгляд серых глаз ничуть не изменился. Она приняла флягу с водой из рук Джил, обмакнула в нее пальцы и поднесла их к губам.

— Это не совсем легенда, — промолвила она после долгих раздумий. — Моя няня была родом из горной деревушки, где верят в очень странных святых. Во всех ее историях вместо одного дьявола — сразу три, и они живут во льдах. Свое зло они творят, заставляя людей делать скверные вещи с помощью песен, которые поют в их сознании. Один из них играет на флейте. Эти сказки, кроме горцев, больше никто не рассказывает.