— Ах ты щенок, — прошипел он Готфрику, — Привел всякую шваль в дом! Да еще и сюда! Сейчас ты поплатишься за нарушение моих запретов!
Он ринулся на сына, но Карл встал между Готфриком и его отцом.
— Карл, — отрицательно покачал он головой.
— Чего? — не успел отец Готфрика замахнуться на Карла, как отчего-то схватился за плечо и Готфрик увидел, что через пальцы отца начала сочиться кровь… Он ничего не понимал: ведь у Карла не было оружия, хоть тот и сделал рукой жест, напоминающий выпад меча. Готфрику было страшно посмотреть на отца и он отвел глаза…Случайно его взгляд упал на зеркало — и…там у Карла в руках действительно был меч, тогда как в настоящем…
— Не смотри! — услышал Готфрик окрик Мари. Он насилу оторвался от зеркала, и как раз вовремя, так как его отец уже выпрямился, и с криком: «Вы мне за это заплатите!», — кинулся на сына.
Готфрик собрался принять свою смерть, но Карл опять спас его, схватив разбушевавшегося папочку сзади.
— Отойди! — крикнула Готфрику Мари.
Тот, почти в трансе, подчинился.
Мари подошла к Карлу и присмиревшему фермеру. Рука первого была у горла отца Готфрика в таком положении, будто он держит там меч, и Готфрик был готов поклясться, что так оно и есть…
Мари положила отцу Готфрика руку на сердце, а в другой крепко сжала какой-то кулон, висящий у нее на груди. Затем она начала что-то тихо бормотать про себя, и в ту же минуту подвал загорелся зеленым пламенем. Послышался стон, и из груди отца Готфрика вырвалось нечто, похожее на шаровую молнию. Оно, со скоростью света, пролетело по подвалу и исчезло в зеркале. Фермер упал без сознания, а Карл с Мари — Готфрик не поверил своим глазам — Карл с Мари кинулись в зеркало вслед за шаровой молнией(!). Готфрик усиленно заморгал: не каждый день увидишь, как поверхность зеркала расступается и пропускает внутрь человека так, словно это вода, а не стекло.
Пару секунд все было тихо, а потом послышался оглушительный визг, и зеркало рвануло на сотни осколков так, что Готфрик еле успел укрыться от них рукой.
Затем все кончилось — свечение оборвалось, звуки утихли, и Готфрик открыл глаза.
На полу, в осколках, лежали трое: его отец еле дышал и все еще был без сознания, а Карл уже приподнимался на локте и помогал встать Мари.
— Карл? — шепнула девушка. — Ты в порядке?
Тот радостно кивнул и заулыбался Мари как ребенок, снова увидевший свою маму.
— Карл! — провозгласил он, и стал рассматривать валяющиеся на полу осколки стекла. Похоже, он не мог быть серьезным слишком долго.
Мари повернулась к Готфрику и сказала:
— Вот видишь, все хорошо…
Когда отец Готфрика пришел в себя, оказалось, что он мало чего помнит за последние 10 лет — так сильно демон завладел им. Последним, что врезалось в память бедняги, был момент, когда он хотел купить жене на день рождения зеркало… Ходил по лавке, взглянул в одно из них — и все — оставить зеркало там он уже был не в силах… 10 лет подряд, день за днем, оно звало его в подвал, и питалось силами «хозяина». Поместье обветшало, почти вся прислуга сбежала от скупого графа, несчастным домочадцем с каждым днем приходилось все труднее и труднее…Когда Милнс — так звали отца Готфрика — вспомнил все это, ему стало настолько больно и стыдно, что он закрыл лицо руками и заплакал:
— Готфрик, сынок, я пойму тебя, если ты никогда не простишь меня…
Но и Готфрик, и жена Милнса простили его, понимая, что все сделанное было совершено под влиянием зеркального демона.
Не желая более жить в скупости и застое, Милнс сразу же рьяно принялся за реставрацию поместья и всех прилежащих угодий — и через неделю Мари с Карлом, которых, как почетных гостей, пригласили остаться подольше — просто не узнавали этого дома.
— Я так рада, что наша работа хоть кому-то приносит счастье, — поделилась Мари своими мыслями с Карлом, когда они гуляли на закате по ржаному полю. Карл все это время увлеченно следил за полетом золотой бабочки, а когда она, наконец, скрылась из виду, радостно повернулся к Мари и подтвердил ее слова кивком головы:
— Карл! — сказал он.
Мари подошла к низенькому деревянному заборчику, формально отделявшему ржаное поле от хозяйского огорода:
— Хозяева сказали, что мы можем оставаться у них сколько захотим, — она вскочила на деревянную перегородку и начала осторожно, словно акробатка, идти по ней, — Они такие милые люди.
Карл с беспокойством следил за Мари.
— Иногда мне кажется, что я хотела б жить в такой семье, — вздохнула Мари, — Знаешь, это было б здорово: никуда не спешить, заниматься, чем хочешь…
Читать дальше