Ирина Савкина - Разговоры с зеркалом и Зазеркальем

В этой книге речь пойдет о женских дневниках, воспоминаниях, автобиографиях и письмах, написанных в России в первой половине XIX века. Использованная в названии исследования метафора зеркала кажется по отношению к названному материалу вызывающей банальностью: ведь зеркало — это то, что на уровне обыденного сознания слишком тесно связывается с женщиной и женским. Множество юмористов попаслись на вечнозеленой лужайке сюжета «свет мой, зеркальце, скажи…», легион критиков прошелся насчет темы женского творческого нарциссизма; сравнение женского дневника с будуарным зеркалом отнюдь не блистало новизной и оригинальностью уже в 40-е годы XIX века, когда его употребил М. Катков в статье о творчестве Сары Толстой [1] Катков М. М. Сочинения в стихах и прозе графини С. Ф. Толстой // Отечественные записки. 1840. Т. XII. Отд. V. С. 31. .

Но символика зеркала, как известно, не сводится к сюжету о Нарциссе. Мотив зеркала тесно и сложно связан с дихотомиями внешнее/внутреннее, видимое/невидимое, свое/чужое, приватное/публичное.

М. Бахтин в одной из своих ранних работ заметил, что «видение себя в зеркале — это всегда взгляд на себя глазами другого (ведь наша собственная наружность не имеет для нас цены)» [2] Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. С. 31. , и, смотря в зеркало, мы придаем лицу то выражение, которое кажется нам желательным или «нормальным» с точки зрения значимых для нас других. «Стоя на касательной к миру, я вижу себя [в зеркале. — И.С. ] целиком находящимся в мире, таким, каким я являюсь только для других» [3] Бахтин М. М. К вопросам самосознания и самооценки // Бахтин М. М. Собр. соч. М., 1996. Т. 5. С. 73. , — отмечает Бахтин в другой своей заметке. То есть, смотрясь в зеркало, мы видим скорее не себя для себя, а себя для другого: для того, кто смотрит на нас.

Кто является таким «другим» (или другими?) для пишущей женщины? Как это связано с ее положением в патриархальном социуме, где на нее всегда направлено, по выражению Э. Сиксу, «запрещающее око всевидящего зеркала» [4] Сиксу Э. Хохот Медузы // Введение в гендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алатея, 2001. С. 801. ? Насколько актуально подобное присутствие «недреманного ока», контролирующего взгляда другого для сугубо приватных, на первый взгляд, автодокументальных жанров? Эти и подобные вопросы и будут лейтмотивом моей книги.

Однако парадокс зеркала состоит не только в том, что ты видишь в нем себя самого/самое чужими глазами, не только в эффекте отчужденности. Взгляд в зеркало — это на самом деле обмен взглядами, диалог между Я, которое находится здесь, и Я- отражением, которое находится нигде (в Зазеркалье?).

Болгарская исследовательница Милена Николчина анализирует этот аспект зеркальности в незаконченном эссе М. Фуко «О других мирах» («Of Other Spaces»). Она отмечает, что, когда человек смотрит в зеркало, отражение смотрит на него из места, где его нет. То есть отражение в зеркале позволяет видеть себя там, где меня нет (в своего рода Зазеркалье). Взгляд, исходящий от зеркала, превращается в материальную силу, «которая вынуждает меня воссоздавать меня там, где я есть» [5] Николчина М. Запад как интеллектуальная утопия // Гендерные исследования. 2004. № 12. С. 23. У Фуко речь идет о понятиях гетеретопии/утопии, которые он описывает с помощью метафоры зеркала. Точная цитата из статьи М. Николчиной звучит так: «Я пристально смотрю на нигде (мое отражение в зеркале); пристально глядя на меня, возвращая взгляд, так же, как и мое отражение в зеркале отражает мой взгляд, нигде осуществляет своего рода контрдействие по отношению к той позиции, которую я занимаю, и таким образом застывает в своем существовании. Утопия, подобно отражению в зеркале, является „безместным местом“, которое позволяет мне видеть меня там, где меня нет. Гетеротопия — это трансформация взгляда, исходящего от зеркала и превращающегося в материальную силу, которая вынуждает меня воссоздавать меня там, где я есть». .

Автодокументальные жанры — письма, дневники, воспоминания и т. п. — это своего рода разговоры с зеркалом, со своим другим Я, отчужденным и возвращенным себе. Женщины пишут, осуществляясь в акте письма; увидев себя в зеркале и Зазеркалье автотекста, они воссоздают себя, утверждая: «я есть, я пишу, значит — существую».