Ким Хантер: Рассвет рыцаря

Рыцарь был в полном недоумении. Кто он? Как его зовут? Почему он лежит на этом, нагретом солнцем холме, разговаривая с вороном, смотрящим на него так, словно он уже труп?

— Почему ты так на меня уставился?

Птица ответила:

— Ворон может смотреть хоть на самого короля.

— Все равно мне это не нравится. Если хочешь окончить жизнь на виселице, продолжай в том же духе.

— Ты сегодня не в духе, да? Не заводись. Я просто смотрел на твои глаза. Они голубые. Никогда прежде мне не доводилось видеть глаза такого цвета. В здешних краях у всех глаза карие.

Рыцарь, не имевший представления о цвете своих глаз, непроизвольно прикоснулся к векам.

Отвернувшись, друг от друга, человек и птица снова стали смотреть на охотника. Тот, подхватив тушу вепря, привязывал ее к крупу лошади. Ястреб с наслаждением лакомился мозгами цапли, которой его хозяин раскроил голову камнем. Хищник получил награду за пойманную добычу.

Привязав тушу, охотник уселся на валун и принялся ощипывать цаплю, разбрасывая вокруг алые перья.

Рыцарь стал спускаться с пригорка. Ворон неуклюже прыгал перед ним. Ощипав и выпотрошив цаплю, охотник развел небольшой костер, собираясь ее зажарить.

Неподалеку протекал ручей. Направившись к нему, рыцарь опустился на колени и стал жадно хватать пригоршнями воду. Она оказалась довольно чистой. Полуденное солнце висело прямо над головой, но тепла не давало.

Вдруг рыцарь понял, что охотник обращается к нему.

— Тебе помощь не нужна?

Голос у охотника был уверенным, твердым, но высоким, почти женским. Судя по телосложению, это был молодой юноша; от его изящных движений мужественному рыцарю стало как-то не по себе. Темно-карие глаза подозрительно смотрели из-под складок синей холстины. В них светилось не столько сочувствие, сколько простое любопытство.

— Где я? — спросил рыцарь. — Здесь недавно произошло сражение?

Охотник сказал:

— У тебя глаза — голубые.

— Разве это имеет какое-то значение?

Пожав плечами, охотник четко и исчерпывающе ответил на два предыдущих вопроса:

— Ты находишься на южной опушке Древнего леса, рядом с окаменевшими прудами Ян. Насколько мне известно, в здешних местах никто ни с кем не воевал уже больше столетия.

— Не может быть! Ты только посмотри на меня! — Рыцарь раскинул руки, приглашая охотника оглядеть его с ног до головы. — Я ранен. Моя одежда разорвана в клочья.

— Я никак не могу объяснить твое состояние. Но здесь не было никакого сражения. Как тебя зовут? Откуда ты родом? Сейчас не время в одиночку бродить по Гутруму. Здесь полно бандитов и разбойников, и солдаты королевы относятся к одиноким путникам с подозрением. Они имеют право казнить всех пришлых, бродящих по лесам. Так что если тебе не раскроят череп, скорее всего ты окончишь жизнь на виселице, подобной той, что виднеется на вершине холма.

Рыцарь посмотрел в ту сторону. За ручьем, вдалеке, стояла виселица с тремя перекладинами, на которой болталось несколько трупов. Присмотревшись внимательнее к месту казни, находящемуся в нескольких милях от ближайшей деревни или города, рыцарь разглядел, что у большинства повешенных отсечены кисти рук.

— Гутрум, — пробормотал он, прислушиваясь к незнакомому слову. — Наверное, в этом названии для меня должен быть какой-то смысл, но я его не нахожу. А что касается моего собственного имени, я его не помню. Разве у меня вообще когда-нибудь было имя? Я словно нахожусь во сне, в каком-то кошмаре. Мне совершенно ничего не известно о себе.

— Быть может, ты сумасшедший? — равнодушно предположил охотник.

— Нет-нет. Я не чувствую себя сумасшедшим.

— Умалишенные всегда считают себя нормальными людьми. А с кем ты разговаривал, спускаясь с холма? С самим собой?

— Что ты, нет! — Обернувшись, рыцарь показал на ворона, прыгающего по камешкам реки. — Я разговаривал вот с этой птицей. Она владеет человеческим языком не хуже нас с тобой. Ворон, скажи что-нибудь охотнику.

Птица ткнулась клювом в ручей, глотая воду. Она ничем не отличалась от других воронов. Ни в ее глазах, ни в поведении не чувствовалось ни крупицы сознания.

Охотник кивнул.

— Кажется, ты спятил. — Он показал на зажаренную тушу цапли, от которой уже успел отломить солидный кусок. — Если голоден, угощайся. А мне пора в путь.

— Подожди! — встрепенулся рыцарь. — Куда ты направляешься?

— Как куда — разумеется, в Зэмерканд. Надо поспеть домой до вечера. Если в здешних местах опасно днем, то ночью хуже в десять раз. Тут рыщут медведи и волки, не говоря уже…