Анна Завгородняя - Невольник из Шаккарана

- Ярина, - произнес он.

- Вот мы снова встретились, - улыбнулась я, отстранившись от мужчины и заглянув в его глаза. Кажется, он действительно был рад видеть меня. Но вдруг тень легла на его черты. Гард тихо произнес:

- Ты, наверное, уже знаешь, что Тью...

- Да, - сказала я.

- Мне очень жаль, - почему-то добавил вождь и приобнял меня.

- Откуда у вас Орм? - сменила я тему. Разговоры о Тью отзывались скорбью в моем сердце и Гард, понявший это поддержал тему пленника.

- Он плавал в наших водах, - вождь взял меня за руку, повел за собой к поместью, - И так получилось, что мы встретились с ним. Я не мог отпустить его после всего случившегося. Но давай не будет о нем, лучше расскажи мне, как ты, и как оказалась здесь? Ты ушла от Торгрима.

Я кивнула.

- Это долгий разговор, - произнесла я, - Давай чуть попозже обсудим. Я вижу ты устал с дороги...

Вождь улыбнулся. Широко и открыто.

- Я рад что ты снова с нами, - сказал он и мы вместе вошли в поместье.

За завтраком Кирстен едва заставила себя съесть половину из того, что положили в ее тарелку. Девушка побледнела и осунулась. Вставать с постели она стала совсем недавно и была еще слишком слаба, но силы все же постепенно возвращались к ней. Сказывалась молодость и сильный организм. Но ела она мало, чаще всего просто ковырялась ложкой в тарелке и смотрела на то, как огненноволосая любовница ее мужа прислуживает Сигвальду за столом, и он при этом не стесняясь присутствия жены, позволял себя всякие вольности в отношении своей новой женщины. Хватал ее ниже талии, щупал высокую девичью грудь.

После выкидыша Сигвальд перестал приходить к своей жене и ночи для нее стали наполнены тишиной и одиночеством. Она спросила его о причине и Кольцо ответил ей горькую правду, что не желает ложиться с женщиной пустоцветом. Кирстен едва перенесла эти страшные слова. А ведь она надеялась, что у нее еще будут дети, а оказалось, что нет. Пустоцвет, вот как назвал ее тот, кто был виновен в смерти ее малыша и кто сделал так, что она никогда не сможет стать матерью. Ненависть заполнила душу девушки, разъедая плачущее сердце.

А когда сегодня Кирстен сегодня за завтраком внимательно посмотрела на рабыню мужа, то с ужасом и злостью увидела маленький округлившийся животик рабыни. Девушка не сдержала слез. Заметив, что жена плачет, Сигвальд отодвинул свою тарелку и хмуро посмотрел на Кирстен.

- Что еще не так, дорогая? - спросил он.

Кирстен понимала, что ей надо сдержаться и промолчать, но не смогла. Обида и ненависть захлестнули ее. Резко вскочив она швырнула остатки каши в лицо мужу.

- Ненавижу! - зло выплюнула она и указала тонкой рукой на сжавшуюся рабыню, - Вот какова цена твоей любви! Меня ты лишил единственной радости, стать матерью, а с ней проводишь все ночи и теперь еще она носит твоего ублюдка!

Сигвальд медленно поднялся из-за стола. Рукой вытер с лица частички каши, обтёр ладонь о штаны и стал медленно приближаться к жене. Кирстен внутренне сжалась, глядя на его внешне спокойное лицо. Но теперь-то она знала, какая лютая злость скрывается за спокойной маской этого зверя. Рассудок подсказывал ей бежать прочь из зала, но разум говорил, что это бесполезно.

- Да как ты смеешь, - произнес Сигвальд тоном от которого похолодело сердце девушки. Он встал напротив нее, бросив презрительный взгляд на ее лицо, с которого еще не сошли окончательно следы огромного синяка.

- Значит, жалеешь, что я не хожу к тебе ночью, - прошипел он и прежде чем Кирстен смогла хоть как-то закрыться руками, швырнул девушку на стол. Рабы, находящиеся в зале хотели было ретироваться, но злобный окрик хозяина заставил их остаться на своих местах. А Сигвальд распластал жену на обеденном столе и задрав ее юбки, спустил свои штаны. Кирстен закричала, когда он начал насиловать ее. Горячие слезы потекли по лицу. Она пыталась дотянуться руками до мужа, как-то оттолкнуть его, но он только сильнее прижимал ее к столу своим телом. Стоявшие вокруг рабы старательно отводили глаза и только рыжеволосая смотрела на своих хозяев расширившимися от ужаса глазами.

Когда Сигвальд закончил, Кирстен сползла на пол. Рыдание все еще сотрясали ее. Стыд заливал лицо краской. Как он мог так унизить ее перед слугами, словно она не хозяйка в этом доме, а последняя ничтожная рабыня?

- Ты еще хочешь, чтобы я приходил к тебе? - спросил ее муж, натягивая штаны.

Кирстен опустила глаза, прикрывая голые ноги.

- Вот и хорошо, - бросил он и кивнул рабам, - Помогите своей хозяйке. Она кажется неважно чувствует себя.