Анна Завгородняя - Голос ангела

© Завгородняя Анна

© ООО «Издательство АСТ», 2018

– Это еще что за чучело? – прозвучавший голос и сказанные вмой адрес слова разрушили первое впечатление от увиденного мною молодого мужчины. Он стоял у дверей, скрестив на широкой груди крепкие руки с длинными пальцами музыканта, красивый, но, как сейчас модно говорить, брутальный, с коротко остриженными густыми каштановыми волосами, зеленоглазый и просто неотразимый… до того самого момента, пока не открыл рот. Потому что произнесенное им свело на нет первое и самое лучшее впечатление от этого человека, песнями которого я заслушивалась последние две недели, при этом не в состоянии поверить, что я смогу заинтересоваться подобной музыкой!

Сколько себя помню, всегда отдавала предпочтение классике и джазу, но неожиданно открыла для себя мир совершенно иной музыки и оказалась завороженной непривычными мотивами, для меня новыми и неизведанными. Теперь я стояла, чувствуя себя действительно тем самым ничтожеством, которым меня сейчас так нелестно называл этот красавчик, а расположившийся за его спиной бэк-вокалист группы, привалившись к дверному косяку, тихо посмеивался, глядя на своего разъяренного друга, и при этом посматривал на меня, застывшую в немом удивлении и, видимо, красную, словно рак, которого только что окунули в кипяток, перед тем как подать в роли закуски под пиво. Вот он только что был жив и к чему-то даже стремился, а потом раз – и в горячую воду… Смущенно потупила взгляд, еще не готовая защищаться и предоставив говорить нанимателю.

Мистер Рид, или, как он попросил называть себя – Николас, смерил возмутителя спокойствия надменным взглядом и, криво усмехнувшись, сложил на животе руки. Я невольно проследила взглядом за его переплетенными пальцами, отметив тяжелый перстень-печатку на мизинце, и вздохнула.

– Почему меня не спросили? – Дэниэль Нолан шагнул вперед, оперся руками о гладкую поверхность дорогого стола и навис над продюсером, свирепо щуря зеленые глаза.

– Зачем? – Рид даже глазом не моргнул. – Ты же прекрасно знаешь, что Джаред сорвал голос, и не просто сорвал, а повредил связки. Врачи сказали, что ему необходимы покой и лечение как минимум полгода, если Джар хочет вернуться на сцену в прежней форме.

– Мы справимся и без третьего! – скривился Нолан.

– Вокальные партии расписаны на три голоса, – возразил Рид. – У нас буквально через месяц начинаются гастроли! Времени на поиски нет! К тому же, Дэн, не ты решаешь вопрос о замене. Ты должен делать свою работу и не дергаться. Я признаю, – тон мужчины смягчился, – что ты свое дело знаешь, но прошу поверить и мне, что парень, который сейчас стоит за твоей спиной – это лучшее, что может быть в вашей группе теперь.

Дэниэль оглянулся на меня. Сердце упало куда-то в пятки и там затаилось, едва стуча. Лоб отчего-то покрылся испариной. Этот зеленоглазый смотрел так, что если бы взглядом можно было убить, я уже давно лежала бы трупом на ковре в кабинете мистера Рида. Сглотнула и снова опустила взгляд.

– Он нам все испортит! – возмутился Нолан. – Вы только посмотрите на него, вид-то какой болезненный, задница, как у девчонки, про морду вообще отдельный разговор. – Молодой мужчина повернулся снова к Риду и спросил с ехидством: – Где вы только нашли его? В гей-клубе для несовершеннолетних?!

Сама не знаю зачем, бросила взгляд в сторону – туда, где матово отсвечивало зеркало. В ответ на меня взглянул молодой парнишка лет двадцати от роду, худощавый, невысокий, одетый в отличного покроя белый костюм поверх рубашки цвета сажи и в тон ботинкам. Модную его прическу я бы назвала скорее хаосом, чем прической, но стилисты Рида уверяли, что это в тренде.

– Да он ростом даже не вышел! – прибавил зло Дэн.

– Это решаемо! Это не проблема, – спокойно ответил Рид и покосился на меня. Наши глаза встретились, и я задрожала под этим костюмом. Мне так и хотелось шагнуть вперед и, стащив с себя пиджак, швырнуть его под ноги этим насмешникам, гордо поднять голову и сказать, что плевать я хотела на работу в группе и на все то, что мне наобещал мистер Рид. Но я не могла. Контракт был подписан, а тетка с братом уже находились в Германии. Этим утром она позвонила мне и сказала, что Томаса положили на обследование. Завтра должны быть результаты…

«Терпи, – приказала себе мысленно, – ради брата, терпи и засунь свою гордость сама знаешь куда и даже глубже. Какие-то несколько месяцев – и все закончится. Они просто пролетят, и не заметишь!» – Я снова сглотнула. Слюна стала противной и вязкой. В горле собрался ком, и я покосилась на графин с водой, что стоял на низком столике у шкафа.