Анастасия Воскресенская - Волчье отродье

Ночной парк в ноябре выглядел зловеще. Золото оборванных листьев превратилось в грязную кашу, голые ветви сиротливо тянулись к черному беззвездному небу. Пятнадцать «мангустов», затянутых в кевлар и щитки, посверкивая шлемами с прозрачными забралами, разобрали оружие и по молчаливой команде Виктора двинулись вглубь. Малыш, время от времени принюхиваясь, шел впереди отряда.

— Каждая тройка работает с большой сетью, — приказал командир перед началом операции. — Когда дойдем до места, где они питаются, окружаем их, запутываем сетями и расстреливаем. Патронов не жалеть! Старайтесь бить в голову и сердце. Четыре тройки ловят тварей, пятая — охраняет парнишку. Головой за него отвечаете!

— Может, его с водителем оставить, Виктор Николаевич… — пробасил кто-то из толпы вооруженных до зубов «мангустов». — Загрызут еще…

— Я бы не стал так рисковать, — туманно ответил Виктор. — С нами ему будет лучше.

Он добавил, что не стал бы рисковать жизнью водителя: сдерживать себя явно давалось Пашке с трудом. Полная луна доводила его до исступления. Сознание то и дело начинало плыть, глаза вспыхивали желтыми огоньками. Малыш бдительно трусил рядом с мальчиком и иногда подергивал зубами за рукав, словно бы подбадривая.

— Лучше, так лучше. Хорошо еще, Егорьев-младший с нами не поехал. Тот еще Аника-воин…

Уговорить Лешу остаться в офисе на телефонах стоило немалого труда. В конце концов Виктор плюнул и просто приказал. Леша испытывал к командиру «мангустов» благоговейное уважение.

— Все, с Богом. Пошли, — прервал разговоры Виктор. — Помните, что каждый убитый оборотень — это спасенные человеческие жизни. Но главное — ловите вожака.

Темень в парке стояла — хоть глаз выколи. Пришлось включить наплечные фонарики, иначе можно было запросто сломать ногу. Беззвездное небо начинало подозрительно белеть. Видимо, погода собиралась испортиться.

Наконец Малыш остановился и тихо гавкнул.

— Он говорит, что почти пришли. Чтобы тихо все. Овраг впереди, тот самый, где все началось, — пояснил Пашка шепотом.

Вагон был абсолютно пуст. Анна примостилась в углу скамейки, съежилась, закрыла глаза. Она не думала ни о чем, просто ехала сквозь ночь, сквозь темные туннели, мимо пустых платформ. На встречу со своим любимым.

К груди она прижимала небольшой продолговатый сверток — бесценный подарок его матери. Анна помнила ее темный, отчаянный взгляд. И тихий голос, невероятно спокойный и усталый:

— Вот. Я берегла его много лет. Все надеялась, что не понадобится. Но, похоже, время пришло. А я слишком стара.

— Но я люблю его!

Седая женщина тихо вздохнула:

— Я понимаю, что ты его любишь. Но подумай хорошенько. Даже я, мать, признаю, что в Арчи теперь больше от зверя, чем от человека. Александр, его отец, рассказывал мне, что у всякого перевертыша, соединяющего в себе обе природы, есть два пути. Арчи выбрал самый темный. И чем больше он будет потакать своим инстинктам убийцы, тем меньше в нем будет оставаться человеческого. Но не звериная натура заполнит пустое место. Там поселится демоническая сущность Лилит.

— Арчи — демон? — прошептала Анна.

— В нем течет кровь Демоницы и Великого Волка. И человеческой женщины, моя кровь. У него всегда был выбор, кем стать. Но боюсь, что он уже слишком далеко зашел по темной дороге.

— Вы так просто об этом говорите…

— Я очень любила Александра, — ответила мать Арчи. — И однажды, вернувшись домой, застала его мертвым. Он был загрызен волком, который напал со спины. Как ты думаешь, каково мне было жить с мыслью о том, что это сделал мой сын? Сын, который предпочел путь Лилит.

— Это неправда, не может быть правдой, — бормотала Анна. Она была полностью дезориентирована. Слишком много событий произошло за последние два месяца.

— Ты говоришь, что однажды он и тебя ударил? Помяни мое слово, настанет день, когда он тебя убьет, — спокойно произнесла Татьяна. — Если не веришь, сходи посмотри. Сегодня полнолуние, думаешь, он остался лежать в морге? Пойми, того Арчи, которого ты любила, больше нет. Он больше не человек. И не волк. От обеих сущностей он взял только худшее.

— Я не хочу! Я не смогу…

— Хорошо, девочка моя, хорошо. Ты просто с ним поговоришь. Но все же возьми это. Он может… захотеть причинить тебе вред. Наброситься. Ты не должна быть беззащитна.

Она вложила сверток в руки Анны, а потом порывисто обняла девушку.

— Ступай, девочка, ступай с Богом.