Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

И в это мгновение рядовой впился врачу в горло. Повалил его наземь, снова куснул. А затем поднялся, резко, будто на шарнирах и ухватился за подбежавшего товарища. Полковому врачу удалось сбить солдата с ног резким ударом ботинка в колено. Тот упал, но мгновение спустя снова начал подниматься. Однако, оба укушенных снова сбили его, положили на лопатки, позвали на помощь.

Помощь так же была покусана взбесившимся солдатом.

– Мертв, мертв, – донеслось до высоты с обочины дороги, из самого разгара схватки с обезумевшим. – Убейте же его!

Слова эти подействовали самым странным образом – врача стали оттаскивать от рядового, того, отчаянно, но довольно слабо, сопротивлявшегося, немедля сумели связать. Заткнули рот кляпом. Врача просто отбросили в сторону, тот выхватил пистолет, трижды выстрелил в водителя, попал в плечо и грудь, прежде чем его самого скрутили, уложив в дорожную пыль лицом. Солдат только дернулся, приняв пули. И снова возжелал подняться. Это ему почти удалось.

Бахва вскрикнул, не веря собственным глазам. Впрочем, за время всей ночи удивительного было слишком много, чтобы не перестать удивляться. Тем не менее, каждый новый случай, все более и более шокирующий, поневоле привлекал внимание, приковывал к себе взоры, – сколько бы ни были утомлены и без того взвинченные до предела человеческих возможностей нервы.

На рядового бросились снова – на сей раз, действуя куда слаженней. Русским удалось уложить наземь своего бывшего товарища без потерь, на сей раз он никого не смог покусать, никому причинить вреда.

Зато разобрать стало возможно его рану – рубашка слетела во время предыдущей схватки, а ныне водителя положили так, что Бахва мог спокойно обозревать места попадания пуль. Две из которых повредили плечо, а одна должна была по всем прикидкам пробить сонную артерию. Вероятно и пробила, но только вместо фонтана крови, долженствующего вырваться из поврежденного горла, Бахва увидел лишь глубокую рану и свернувшуюся черную кровь, больше похожую на слизь. Его передернуло.

– Он мертв, – произнес Бахва. Манана согласно кивнула.

Вот только солдат никак не хотел соглашаться с ними. Он упорно сопротивлялся попыткам обездвижить его, в очередной раз выплюнул кляп и снова попытался встать.

– Как и все, кто вышел из Мели, – хмуро добавила Манана.

– Но это немыслимо, – произнес Важа. – Это… бред, фантастика, дикость. Никакие берсерки не способны идти на автоматы с вываленными кишками.

– Согласен, – ответил Михо. – Это бред.

Четверо русских сошли с дороги на обочину – один из них взял с собой пулемет Калашникова – и залегли там, дожидаясь подхода толпы. Второй прожектор все же установили, и теперь оба они освещали место схватки очень хорошо.

Эти четверо рассчитывали остаться незамеченными, но, странное дело, едва только остановились выбрать позицию, несколько человек отделились от толпы и двинулись по направлению к ним. Через минуту их шло к отделившимся русским уже полторы дюжины. Затем еще и еще. Пулемет заработал незамедлительно. Русский, державший пулемет, даже не стал опускать на землю, схватившись за сошки, он водил дулом по неспешно бредущим к нему людям из Мели, только лента, почему-то лишенная обычной коробки, дергалась, поднимаясь к патроннику, и гильзы рассыпались, звонко стуча по камням. Люди падали, дергаясь, складывались, не доходя до него нескольких заветных метров. Они уже тянули к руки, раскинутые в любовном объятии нежелания смерти, но русский все стрелял и стрелял. Лента продолжала дергаться, гильзы звонко рассыпаться, люди падать. Русский расхохотался, дико, в каком-то яростном восторге.

И в этот момент ленту перекосило. Пулемет замолчал. Истеричный смех разом прекратился. Русский беспомощно оглядел подходивших к нему мотострелков, затем, открыл пулемет, попытался переложить застрявшую ленту, что-то крикнул своим товарищам, выхватил пистолет, и продолжил стрелять.

Слишком поздно. Один из бредущих, буквально упал к пулеметчику, и таким образом достал его. Укусил, чтобы тут же умереть окончательно от короткой очереди почти в упор из автомата однополчанина, пришедшего на выручку, но чуть запоздавшего с выстрелом. Работать в темноте только при свете звезд, явно несподручно, но чертыхаясь, он все же нашел причину неисправности и сумел переложить ленту. Поднял пулемет сызнова и, сделав шаг вперед, глухо расхохотался. Прицелился, растягивая предвкушаемое удовольствие.