Светлана Багдерина - Сюрприз

Закончить он не успел: из темноты до их потерявшего бдительность слуха донесся тихий звук, словно быстро-быстро протыкали толстый лист железа.

Юноши встревоженно нахмурились, вытянули шеи и уставились во тьму: показалось, или?..

Ответить на сей вопрос они так и не успели, хоть и по уважительной причине. Звук прекратился, а вместо него возник другой, причем у них над головами. И был это бряк и скрежет мелких медных предметов друг о друга.

— Он там!!! — яростно вскричал Петер, подскочил, едва не опрокидывая фонарь и, размахивая дубиной, кинулся в атаку.

Иванушка — за ним.

После вчерашней «ночи длинных ножей» [4] Или быстрых кусачек и ножовок? там, где вчера красовались изящные ветви, ствол щетинился чугунными обрубками. Сомнений быть не могло — неизвестный вандал вскарабкался по ним как по лестнице и теперь прятался среди веток, замышляя под покровом темноты не менее темные дела.

Вондерландец, сгорая от нетерпения поскорее наложить руки на неизвестного — или известного — осквернителя апельсинов, подпрыгнул, взмахнул дубиной и со всего маху грохнул по суку над головой:

— Слазь, гадюка! Я из тебя отбивную сделаю!

Но гадюка, даже — или тем более — перед перспективой закончить свои дни в виде отбивной, слазить не торопилась. Медные ветки застучали, забренчали, ударяясь друг о друга, и рядом с Петером шмякнулся неопознанный медный фрагмент кило под шесть — то ли скелет гигантской камбалы, то ли запчасть от сенокосилки.

Скорее всего, это была ветка.

Юный трактирщик воспринял ее, как перчатку.

— Ах, ты так!!! — распаленный вызовом, Петер попытался вскарабкаться по стволу, но зажатая в кулаке палица наводила на мысль, что или в руках было что-то лишнее, или как минимум одной руки не хватало.

Разрываясь между необходимостью срочно забраться и потребностью иметь что-то, чем можно было бы вздуть вредителя, он попытался переложить свое оружие в другую руку [5] С предсказуемым результатом. , потом подмышку [6] В руках было удобнее. , прижать подбородком [7] Шею свела судорога, и голова пребольно стукнулась о ствол. , засунуть за пояс… Не предназначавшаяся для такой транспортировки дубина выскользнула, грохнулась на мостовую и покатилась. Суконщик, рассыпая проклятия и эвфемизмы, метнулся за ней.

Когда воссоединение мстителя и его оружия состоялось, ветки дребезжали, уже на другом конце кроны. Искореженные апельсины шмякались на камни, подпрыгивали с дребезжащим звоном, подобно граду на анаболиках, и раскатывались по площади, пересчитывая булыжники рваными боками.

Разъяренный апельсиновладелец ринулся туда, где свирепствовал невидимый саботажник, подскочил, размахнулся…

Дубинка, запутавшаяся в анатомии дерева, на удивление так просто не ломаемой, вырвалась у него из рук и застряла вне пределов видимости.

И досягаемости, как выяснилось спустя полминуты бесплодных подпрыгиваний.

— Чтоб… тебе… повылазило… — хрипел Петер, и руки его метались над головой, одновременно стараясь задеть блудную палицу и защитить голову от сыплющегося на него лома цветного металла. — Г-гадюка гадская…

Иванушка, недолго думая, выхватил единственный предмет, которым можно было бы выбить задержавшуюся в гостях дубину, и взмахнул им, целясь в место ее предполагаемой дислокации — раз, другой, третий…

— Убери меч! — прорычал вондерландец, отдергивая руки, пока их кусочки не присоединились к останкам апельсина на мостовой, и снова бросился на штурм ствола. — Гадюка!!!..

Но едва голова его поравнялась с нижней веткой, как нечто увесистое впечаталось ему в лоб, да так, что из глаз полетели искры, а сам он — кубарем наземь, под ноги царевичу, которому именно в этот момент посчастливилось выбить беглую дубину из ее медно-чугунного гнезда.

На голову хозяина.

Тот, не сказав последнего «гадюка», закатил очи под лоб и откинул руки.

Иванушка охнул, замер, испугавшись, что на очереди другая пара конечностей, бросил меч в ножны, метнулся растерянно к парню, к стволу, к постоялому двору, снова вернулся к осыпаемому медными обломками суконщику, подхватил его подмышки и стремительно — словно беговой рак-рекордсмен — задом-задом потянул его к дому.

Отступление сопровождалось издевательски-звонкими ударами изувеченной меди о мостовую.

Через пару минут из постоялого двора выбежала подмога — дядя Петера с женой и детьми — с фонарями, топорами и ножами, но к этому моменту на дереве уже никого не было.