Алиса Акай: Иногда оно светится (СИ)

— Несомненно, Империя будет в безопасности, пока я на посту.

Он не раскусил сарказма. Я тогда стоял в парадной форме, с алым шнурком скай-капитана поперек груди, начищенный козырек белоснежной фуражки сиял и я выглядел образцовым офицером, для которого не то что заведовать маяком, и флотом командовать не проблема. Полковник смотрел на меня с одобрением — оторванный от цивилизации на долгие пятнадцать лет, он разумеется не был в курсе последних светских новостей. Иначе он мог по-другому посмотреть на молодого офицера из древнего и почтенного рода, который ни с того ни с чего прибыл его сменять на забытый Богом и Космосом планетоид.

Но он ничего не знал, шумиха не добралась сюда, заплутав среди миллионов миров. Здесь я уже не был «тем самым», планета встретила меня таким, как есть — бестолковым тридцатичетырехлетним повесой, дуэлянтом и возмутителем общественного спокойствия.

— Удачи вам, — сказал полковник на прощанье, — Надеюсь, вам тут понравится.

Я с трудом дождался его отлета. В первый же день я напился до полусмерти, чуть не свалился в море и перебил половину пустых бутылок. Это были те дни, которые я меньше всего хочу вспоминать, дни, налитые бешенством, ужасом и отвращением к себе.

Я их пережил.

Жена полковника улетела вместе с ним. Несмотря на все, она была верна ему, как может быть верна женщина — мало кто способен прожить столько лет в полной оторванности от всей Галактики, в мертвой тишине медвежьего угла. Гарнизон любой, даже самой захудалой планеты по сравнению со здешним местом походил на двор Его Величества. Удивительно, как она смогла прожить тут так долго. Мужчина может вынести подобное заточение, но для женщины-таури с ее переменным и вспыльчивым характером это был сущий подвиг. Единственным ее грехом была страсть шикарно одеваться. По прибытии сюда, разгребая оставленные предшественниками вещи, я натолкнулся на такой гардероб, который не снился, пожалуй, ни одной столичной моднице. Должно быть, она собирала все это годами — сомневаюсь, что все эти бесчисленные килограммы и метры материи могли доставить одним рейсом транспорта. Впрочем, у всех нас есть причуды. Я не мог представить, с какой целью она это делала — врядли шнырьки и тритоны оценили бы ее шикарные платья с кринолинами, вышитые шали и кружевные юбки, а больше тут красоваться было не перед кем. Для всего этого балласта места на борту корабля не оказалось и жена полковника бросила все как есть, пообещав когда-нибудь забрать весь этот хлам. Однако учитывая стоимость транспортировки, я прикинул, что врядли она станет этим заниматься — куда дешевле будет купить новый гардероб. Выкидывать ее вещи было бы глупо, кроме того у меня не было желания смотреть несколько дней на дрейфующие вокруг маяка панталоны и колготки, так что я упаковал все это в два огромных шкафа и оставил на первом ярусе, где они реже всего попадались на глаза. Коллекция полковника пришлась более кстати, хотя я никогда не был ценителем старых стерео-фильмов и не любил ликеры.

На второй день я обошел свои новые владения и скрупулезно провел инвентаризацию. Это было весьма утомительным, да и бестолковым занятием, но в то время я радовался любой работе, которая позволяла забыть про воспоминания. Если я оставался без дела, через час подступало непреодолимое желание броситься в море. Дни черной депрессии миновали, но я понимал, что занять себя необходимо.

Итак, у меня был маяк. Эта большая конструкция сорока или даже более метров в высоту, формой похожая на вертикально поставленную капсулу с прозрачным куполом, действительно напоминала старый маяк — такой, какие стояли вдоль берегов еще тогда, когда человечество путешествовало по Земле. В диаметре набиралось метров десять — не очень много, если привык жить в фамильном замке ван-Вортов, но достаточно, если хочешь до конца жизни пребывать в одиночестве. Третий ярус служил для наблюдений, прозрачный купол позволял видеть на много километров вокруг, хотя в этом не было совершенно никакой необходимости — при всем желании даже с самым сильным биноклем я врядли разглядел бы в небе корабль, тогда как сенсоры на орбите делали это без труда. Так что купол был скорее приятной особенностью, чем функциональным архитектурным ходом. В нем действительно приятно было посидеть, когда хотелось поглядеть на море, да и рассветы я полюбил встречать именно там. На третьем ярусе находилась бОльшая часть аппаратуры — панели управления сенсорами, орбитальными логгерами, внутренним климатом и прочим. Получалось тесновато, но меня устраивало. Нужда в огромных апартаментах пропадает тогда, когда учишься жить один. Что до меня, я тогда был самым одиноким человеком в Галактике.