Дэвид Эддингс - Обитель чародеев

– Ну хорошо, – сдалась она. – Если это так важно, пожалуй, я могу отправиться в Райве. – Сказав это, она почувствовала, будто камень свалился у неё с души. Ребенок снова улыбнулся и заснул. Охваченная необъяснимым чувством счастья, принцесса прижалась к кудрявой головке и принялась качать его, тихо напевая.

Снова Релг вел их тихим и темным царством пещер, и снова Гарион возненавидел это царство мрака и безмолвия. Казалось, минула вечность с тех пор, как они оставили Пролгу, где Се'Недра долго, со слезами прощалась с немощным Горимом. Принцесса последнее время вела себя очень странно; Гарион постоянно думал о ней, спотыкаясь в пахнувшей плесенью темноте. Поведение принцессы изменилось, немного, едва заметно, что не могло не волновать Гариона.

Наконец после бесчисленных дней блуждания по темным извилистым галереям через узкий и заросший кустарником проход в стене крутого ущелья они вышли в царство света и простора. Шел снег. Крупные редкие снежинки мягко опускались на землю в неподвижном воздухе.

– Ты уверен, что это Сендария? – спросил Бэйрек Релга, когда они продирались сквозь кустарник, росший у входа в пещеру.

Релг пожал плечами, надвинул на глаза повязку, предохраняющую лицо от яркого света, и ответил:

– Мы больше не в Алголанде.

– Помимо Алголанда полно других мест, Релг, – раздраженно бросил Бэйрек.

– Похоже, Сендария, – заметил король Чо-Хэг, приподнимаясь в седле и глядя на кружащийся в воздухе снег. – Никто не может сказать, сколько времени?

– В такой снег трудно это определить, отец, – ответил Хеттар. – Лошади считают, что около полудня, но у них представление о времени несколько неточное.

– Просто замечательно! – иронически произнес Силк. – Нам не известно ни место, ни время. Ничего себе начало!

– Это не так важно, Силк, – устало возразил Белгарат. – Нам нужно только двигаться на север. В конце концов выйдем на Великий Северный путь.

– Отлично, – ответил Силк. – А где север?

Гарион пристально посмотрел на дедушку, выехавшего на заснеженную равнину. Лицо старика избороздили морщины, под глазами появились темные круги. Несмотря на две недели отдыха в Стронгхолде и заверения тети Пол, что отец готов к переезду, Белгарат явно не оправился от болезни.

Когда все выехали из пещеры, были надеты теплые плащи и подтянуты подпруги, чтобы двигаться дальше.

– Неприветливые места, – заметила Се'Недра, критически поворачивая голову направо и налево.

– Это горная страна, – поспешно ответил Гарион, вставая на защиту родного края. – Не хуже, чем горы восточной Толнедры.

– Я не говорила, что она плохая, – резко поправила его принцесса.

Проехав несколько часов, они услышали стук топоров, который доносился из леса.

– Дровосеки, – предположил Дерник. – Я узнаю у них, в каком направлении нам ехать. Вскоре он вернулся с кислым видом.

– Мы едем на юг.

– Я так и думал, – съязвил Силк. – А спросил, который сейчас час?

– Скоро стемнеет, – ответил Дерник. – Лесорубы говорят, что если свернуть на запад, то можно выехать на дорогу, которая ведет на северо-запад, а та, в свою очередь, приведет к Великому Северному пути. До него около двадцати лиг.

– Надо успеть до темноты отыскать эту дорогу, – сказал Белгарат.

Четыре дня ушло на то, чтобы выбраться из гористой местности, и еще пять дней, чтобы через необжитую восточную Сендарию добраться до озера Салтурн, на берегах которого стояло много деревень.

Все это время снег шел не переставая, и дороги Сендарии покрылись грязью, резко выделяясь среди белоснежных холмов. Их отряд оказался большим, и приходилось ночевать в двух-трех постоялых дворах, когда они останавливались в ухоженных, утопающих в снегу деревнях. Принцесса Се'Недра очень часто использовала слово «оригинально» для описания сел и деревенского быта, и постоянное его упоминание Гарион начал воспринимать как личную обиду.

Королевство, через которое они проезжали, уже не было прежней Сендарией, которую он оставил год с небольшим назад. В каждой деревне готовились к войне. Отряды ополчения месили коричневую жижу на деревенских площадях; старые мечи и погнутые пики, давно пылившиеся на чердаках или ржавеющие в сырых подвалах, были извлечены на свет и приведены в порядок, так как все знали, что близится война. Со стороны на этих миролюбивых фермеров и сельских жителей, готовящихся к войне, было смешно смотреть. Их самодельное обмундирование пестрело самыми невероятными цветами: от красного и синего до зеленого и черного, а яркие знамена наглядно свидетельствовали о том, что ради справедливого дела женщины не пожалели даже нижних юбок. Лица этих простых людей были, однако, серьезны. И хотя молодые парни с важным видом расхаживали по деревне в боевой форме, красуясь перед девушками, а мужчины постарше держались как ветераны, тревога в каждой деревне нарастала. Сендария стояла на пороге войны.