Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Это было здорово! — воскликнул Гарион, соскакивая на землю. — Такое нам не часто удается, верно?

— Совсем нечасто, — согласился Эрионд, также спешиваясь. — Здорово мы все устроили, правда, Гарион?

— Конечно. Королям лучше всего удается дипломатия.

— Думаешь, мы ее одурачили?

— Мы? — рассмеялся Гарион. — Одурачили тетушку Пол? Ты смеешься, Эрионд!

— Очевидно, ты прав. — Эрионд состроил кислую физиономию. — Она, наверное, будет нас ругать?

— Разумеется, но скачка стоила того, разве не так?

Эрионд улыбнулся. Затем он огляделся по сторонам, и улыбка сбежала с его лица.

— Смотри, Белгарион! — Он указал на север. Гарион увидел на горизонте клубы дыма.

— Вроде бы началось, — мрачно произнес он.

— Да, — вздохнул Эрионд. — Зачем они это делают?

Гарион опустил голову на грудь.

— Очевидно, из гордости, — ответил он, — и жажды власти. Иногда из мести. Как-то в Арендии Лелдорин сказал, что зачастую люди не знают, как это прекратить.

— Но все это так бессмысленно!

— Конечно. Арендийцы не единственные дураки на земле. Если два человека хотят заполучить одну и ту же вещь, жди драки. А если у них достаточно сторонников, то драку называют войной. Если два человека в чем-то не сошлись, это чревато сломанным носом и несколькими выбитыми зубами, но когда вмешиваются армии, то сотни и тысячи людей убивают друг друга.

— Значит, ты и Закет собираетесь воевать?

Это был неприятный вопрос, и Гарион был не вполне уверен, что ему известен ответ.

— Право, не знаю, — промолвил он.

— Закет хочет править миром, — продолжал Эрионд, — а ты не хочешь этого допустить. Разве не по таким причинам начинаются войны?

— Трудно сказать, — печально ответил Гарион. — Кто знает, если бы мы не покинули Мал-Зэт, возможно мне удалось бы его переубедить, но нам пришлось бежать, и я упустил шанс. — Он вздохнул. — Может быть, Закет настолько переменился, что откажется от этой идеи, а может, и нет. С такими людьми, как Закет, трудно что-либо предвидеть. Надеюсь, что он выбросил эти мысли из головы. Я не хочу ни с кем воевать, но и не собираюсь склоняться перед ним. Мир не предназначен для того, чтобы им управлял один человек — тем более такой, как Закет.

— Но он тебе нравится, не так ли?

— Да, нравится. Хотел бы я встретиться с ним, прежде чем Таур-Ургас сломал его жизнь. — Он сделал паузу. — Вот с кем я в любое время был готов воевать. Таур-Ургас осквернял мир самим своим существованием.

— Но ведь это не его вина. Он был безумен, и это его оправдывает.

— Ты очень снисходительный парень, Эрионд.

— Разве не легче прощать, чем ненавидеть? Пока мы не научимся прощать, такие вещи будут продолжаться. — Он указал на столбы дыма на северном горизонте. — Ненависть ни к чему не приведет, Белгарион.

— Знаю. — Гарион снова вздохнул. — Я ненавидел Торака, но в конце концов, наверное, простил его — скорее всего из жалости. Хотя мне все равно пришлось его убить.

— Каким, по-твоему, станет мир, если люди перестанут убивать друг друга?

— Возможно, более приятным.

— Тогда почему бы нам не сделать его таким?

— Тебе и мне? — Гарион рассмеялся.

— Почему бы и нет.

— Потому что это невозможно, Эрионд.

— Мне казалось, что ты и Белгарат давно решили проблему невозможного.

Гарион снова рассмеялся.

— Полагаю, ты прав. Хорошо, пускай не невозможно, а очень трудно.

— Никакое достойное деяние не может быть легким, Белгарион. Все, что легко достигается, не имеет большой цены. Уверен, что мы сумеем найти ответ. — Он произнес это с такой убежденностью, что Гарион на миг уверовал, будто эта дикая идея и впрямь осуществима.

Но при взгляде на безобразные клубы дыма, затягивающие равнину, его надежда испарилась.

— Думаю, нам лучше вернуться и сообщить остальным, что там происходит, — сказал он.

Белдин возвратился около полудня.

— В миле от нас еще один отряд, — сказал он Белгарату. — Около дюжины солдат.

— Они направляются на север, где происходит сражение?

— Нет. Я бы сказал, они бегут в обратную сторону. Выглядят они так, словно их недавно здорово помяли.

— Ты можешь определить, на чьей они стороне?

— Это не имеет значения, Белгарат. Дезертируя, человек бросает своих союзников.

— Иногда ты становишься таким умным, что меня тошнит.

— Почему бы тебе не попросить Пол, чтобы она приготовила какое-нибудь снадобье от тошноты?

— И давно это началось? — спросила Бархотка у Полгары.

— Что именно, дорогая?