Дэвид Эддингс - Повелитель демонов из Каранды

Встав рядом с ним, она подняла одну руку. Гролим весь передернулся и вздрогнул, а Гарион ощутил мощный поток энергии.

— Слушай внимательно, Аршаг, — начала она. — Ты направлял женщин к Повелителю демонов, чтобы он мог наводнить весь мир отвратительными существами. За это тебе причитается вознаграждение. Вот она, твоя награда. Отныне ты неуязвим. Никто не сможет убить тебя — ни человек, ни демон, ни даже ты сам. Но никто больше никогда не поверит ни одному твоему слову. Ты станешь всеобщим посмешищем, куда бы ты ни явился, на всю оставшуюся жизнь, тебя будут прогонять отовсюду, и ты будешь вынужден шататься по свету, как бездомный бродяга. Это тебе плата за помощь Менху, за то, что ты вызывал Нахаза, за то, что приносил глупых женщин в жертву скотской похоти Повелителя демонов. — Она обратилась к Дарнику: — Развяжи его.

Когда Аршага развязали, он, спотыкаясь, поднялся на ноги, лицо его было пепельно-серым.

— Кто ты, женщина? — спросил он дрожащим голосом. — И кто дал тебе власть налагать такое ужасное проклятие?

— Я — Полгара, — отвечала она. — Может, ты слышал обо мне? А теперь ступай! — И она повелительно простерла руку вдоль берега.

С искаженным от ужаса лицом Аршаг повернулся и, взобравшись на одну из дюн, исчез за ней.

— Ты не считаешь, что неосторожно было говорить, кто ты такая, моя госпожа? — с сомнением проговорил Сади.

— Ничего страшного, Сади, — улыбнулась она. — Он может кричать обо мне на каждом углу, но ему никто не поверит.

— Сколько он еще проживет? — едва слышно спросила Сенедра.

— Точно не знаю. Но безусловно, у него будет время понять, что он натворил.

Сенедра пристально поглядела на нее.

— Госпожа Полгара! — воскликнула она. — Как вы могли это сделать? Это же чудовищно!

— Да, — ответила Полгара. — Но то, что произошло в церкви, которую мы сожгли, тоже было чудовищно.

Улица, если ее можно назвать таким словом, была узкой и кривой. Когда-то давно ее пытались вымостить бревнами, но те давно уже сгнили и были втоптаны в грязь. У стен грубо сколоченных бревенчатых домов валялись кучи мусора, в которых рылись в поисках пищи тощие свиньи.

Когда Шелк и Гарион, вновь надевшие на себя карандийские жилеты, шапки и полотняные штаны, приблизились к уходящему в озеро причалу, они чуть не задохнулись от резкого запаха гниющей рыбы.

— Ну и аромат здесь, — заметил Шелк, поднося к лицу носовой платок.

— Как они это выносят? — спросил Гарион, с отвращением вдыхая спертый воздух.

— Вероятно, их обоняние успело притупиться, — отвечал Шелк. — Город Каранда — родина предков всех карандийцев из всех семи королевств. Они живут здесь уже долгие века, за которые успели накопиться эти кучи мусора и устояться этот запах.

На самую середину улицы вразвалку вышла огромная свинья в сопровождении выводка визжащих поросят и с громким хрюканьем повалилась на бок. Поросята тут же бросились к ее вспухшим сосцам, расталкивая друг друга.

— Есть какие-нибудь указания? — спросил Шелк.

Гарион покачал головой. С тех пор как они рано утром вошли в город через северные ворота, меч, привязанный к его поясу, ни разу не шевельнулся.

— Зандрамас, может быть, вообще не было в городе, — сказал он. — Ты же знаешь, она всегда избегала населенных мест.

— Думаю, ты прав, — согласился Шелк, — но мне кажется, нам не следует двигаться дальше, пока мы не обнаружим место, где она сошла на берег. Добравшись до этой стороны озера, она могла пойти в любом направлении — в Даршиву, Замад, Воресебо, даже в Дельчин, а потом через Маган в Ренгель или Пельдан.

— Знаю, — сказал Гарион, — но любая задержка приводит меня в ярость. Мы подбираемся все ближе к ней, я это чувствую. А каждая потерянная минута дает ей возможность снова улизнуть от нас вместе с Гэраном.

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Шелк. — Мы можем пойти вдоль внутренней стороны стены — вдруг нападем на ее след.

Они свернули за угол и по другой грязной улице прошли к берегу, где на длинных шестах висели рыбацкие сети. С трудом преодолев вонючие лужи и отвратительное месиво под ногами, они нашли идущую вдоль берега улицу и пошли по ней.

На берегу можно было заметить кое-какие признаки жизни. Моряки, одетые в выцветшую голубую форму, тащили посуху лодку. Все это сопровождалось громкими криками и противоречивыми приказами. Тут и там группы рыбаков в ржаво-коричневых лохмотьях чинили сети, а поодаль, у входа в зловонные таверны, сидели на бревенчатых скамьях несколько бездельников в меховых жилетах с жестяными кружками в руках. Растрепанная молодая женщина с курчавыми рыжими волосами и отметинами оспы на лице, свесившись на улицу из окна второго этажа, зазывала прохожих голосом, который красотка пыталась сделать соблазнительным, но Гариону он казался хриплым карканьем.