Евгений Эс - Седой

— Хороша же у меня свобода выбора, — горько усмехнулся Сомов, — И сколько будет действовать эта клятва верности?

— Каждая ретенция создана на базе рубина, так что стандартный срок около пяти лет. Но если мы найдем взаимопонимание, я освобожу тебя от клятвы раньше истечения срока. Насколько раньше будет зависеть от тебя.

— Разве такое возможно? — усомнился Виктор.

— Конечно. Достаточно уничтожить твою ретенцию, например, раздавить.

Сомов посмотрел на амулет. Ни одной поврежденной капсулы на амулете не наблюдалось.

— Видимо если это случится, то я буду первым, — с иронией произнес он, — Только я попрошу вас, господин герцог, пожалуйста, не злоупотребляйте возможностями магической клятвы без веских причин. Однажды время действия этого амулета закончится.

— Однажды закончится, — согласился Крон и очень жестким взглядом стрельнул в Сомова, а потом вдруг уверенно заявил: — А ведь ты наврал насчет того, что можешь остановить свое сердце.

— Так вы тоже врете, господин Гросс, обещая освободить меня от клятвы раньше срока.

Начальник тайной стражи некоторое время молчал, а потом расхохотался.

— Нет, Виктор, честное слово ты мне нравишься. Если хочешь, я могу отправить тебя в камеру и дать время для размышлений, скажем, месяц-другой. Камеру подберут просторную, светлую, будут нормально кормить. Отпустить я тебя не могу, но условия создам приличные. Я очень расстроюсь, если сегодня темный мир отвергнет твою клятву.

— Не надо больше камер. Я согласен. Пообещайте только не трогать моих друзей, ни сами, ни используя меня как средство.

— Обещаю, — поднял руку герцог, — Да и не представляют они никакого интереса для моего ведомства. Пусть насчет них болит голова у начальника городской стражи.

— Хорошо. Что мне нужно сделать?

— Приложи палец к свободной капсуле, произнеси клятву и надави. Текст клятвы не меняется уже несколько веков, — герцог протянул старый пожелтевший лист бумаги, с неразборчивым похожим на готический шрифт текстом, — Впрочем, проверено, что сработает и произвольный укороченный вариант клятвы. Не забудь, что главное это не слова, а твои истинные намерения.

Сомов подошел к столу и, выбрав самую верхнюю белую капсулу, осторожно прикоснулся к ней большим пальцем. Капсула была ледяной. Ну, была не была!

— Я, Виктор Сомов, родом с планеты Земля, — хрипло и очень медленно начал произносить он слова клятвы, — обладая полной свободой воли и находясь в здравом уме, клянусь своей кровью в верности, уважении и послушании герцогу Крону Гроссу, признаю его своим полновластным хозяином и властелином судьбы моей сроком на один год.

Он надавил на капсулу, почувствовал слабый ответный укол, а его ретенция зарделась от крови и стала горячей.

— Один год? Ну, ты и хитрец, Виктор, — рассмеялся герцог, — Ох, и хитрец. Только этот фокус у тебя не пройдет. Амулет работает на основе вложенного в рубин заклинания, а не на словах послушника и рассчитан минимум на пять лет. За это время ты никуда не денешься, — Гросс перестал смеяться, но продолжал пребывать в отличном настроении и радостно потирал ладони, — Ну вот и все. Как видишь, ничего страшного с тобой не произошло. Значит так — город не покидать, о себе и своем мире молчать. Вот тебе разговорный амулет для связи со мной, держать его при себе постоянно. На этом пока все, — он сделал паузу и как заправский актер взмахнул руками, — Ты свободен, Виктор Сангин! Впрочем, если хочешь, можешь остаться и переночевать здесь. Нет? Ну, тогда пошли, я лично провожу тебя до ворот, иначе не выпустит охрана.

По дороге к выходу из солнечной башни Крон неожиданно вспомнил:

— Кстати, а что там магистр спрашивал насчет барона? Где был барон?

— В спальне у баронессы, — угрюмо ответил Сомов.

— Ну да. Я так и понял, — хохотнул сыщик.

Начальник тайной стражи Останда герцог Крон Гросс всегда продумывал все свои предстоящие действия досконально, скрупулезно, вплоть до мельчайших деталей, никогда не совершал ошибок и очень этим гордился. Но в этот раз, впервые в своей безупречной карьере, он где-то просчитался. Ровно через год, день в день, данная сегодня клятва верности действовать перестала.

Сомов сорвал пломбы с опечатанной двери дома, натаскал из подвала дров для камина и убрал беспорядок в комнате оставленный обыском. В зеркале осмотрел свое левое плечо, на котором уже проявилась новая татуировка — глаз, вписанный в шестиугольную звезду, а под ним вертикально написанное имя повелителя.