Алексей Биргер: Нож великого летчика (Седой и 'Три ботфорта' - 1)

АЛЕКСЕЙ БИРГЕР

НОЖ ВЕЛИКОГО ЛЕТЧИКА

( ПЕРВАЯ ПОВЕСТЬ ЦИКЛА "СЕДОЙ И ТРИ БОТФОРТА")

ПРОЛОГ

Привет вам, друзья!

Это опять я, Борис Болдин. Только на этот раз я буду вам рассказывать не о себе, не о моем младшем брате Ваньке и не о нашей подруге Фантике, а о моем отце, Леониде Семеновиче Болдине. То есть, о тех временах, когда он был просто Ленькой Болдиным, и лет ему было приблизительно столько же, сколько мне сейчас. Он рассказал нам такую историю - такую историю! которую, я решил, непременно надо записать. Конечно, это тайна, которую до поры, до времени знать никому не полагалось, даже нам, но теперь, когда прошло столько лет, можно, мне кажется, и вам её поведать. А если отец скажет, что нет, и сейчас ещё не время - что ж, уберу все это в стол, и пусть лежит. Главное, чтобы все это было записано.

Впрочем, обо всем по порядку.

Как вы знаете, наш с Ванькой отец - начальник крупнейшего на северо-западе России заповедника, но сам он родом из Москвы. В Москве до сих пор живет и его младшая сестра Евгения Семеновна - наша тетя Женя. У нас много лет не получалось поехать в Москву, но тут, на весенние каникулы, наконец получилось. Мы остановились у тети Жени, и гуляли круглыми днями, ходили по всем самым красивым улицам, по самым интересным местам и музеям, и вот однажды отец повел нас за Таганку, к Андроникову монастырю и дальше вверх по набережной Яузы. Мы шли по довольно старым заводским районам, в которых есть своя невообразимая прелесть. Все эти ограды, кирпичные стены корпусов, украшенные странными вензелями и лепниной, неожиданно возникающие между заводами особняки с колоннами - след тех времен, когда эти места были ещё не Москвой, а Подмосковьем, и здесь находились небольшие (а порой и большие) усадьбы - и пяти - и семиэтажные желтоватые дома постройки тридцатых-сороковых годов (двадцатого века, я имею в виду), между которыми возникают дворы и извилистые переулки, все это совершенно особенное, чего нигде больше не увидишь. Как раз в этом районе прошло детство отца, поэтому он отлично тут все знал и много рассказывал нам по пути. После довольно длинной прогулки, мы даже завернули в небольшое кафе, чтобы передохнуть и перекусить, мы дошли до улицы Госпитальный Вал. Там отец подвел нас к длиннющему пятиэтажному дому, стоявшему буквой "П". Внутри этой буквы образовывался большой двор, отгороженный от улицы металлической оградой.

- Надо же... - отец покачал головой. - Металлическую ограду поставили. И беседку во дворе снесли. А так, все почти то же самое, что и прежде.

- В этом доме жил кто-то из твоих друзей? - спросил Ванька.

- В этом доме, - ответил отец, - жила одна из самых интересных и удивительных женщин, которых я когда-либо встречал в моей жизни.

- Что за женщина? - тут же спросила мама.

- Не волнуйся! - рассмеялся отец. - Мне тогда было тринадцать лет, а ей - семьдесят пять, если не ошибаюсь. Точней, их было двое - две подруги, две старухи с просто фантастической судьбой. Если я расскажу вам, при каких обстоятельствах я с ними познакомился, и какие приключения мне довелось пережить из-за этого знакомства - вы закачаетесь!

- Приключения? - тут же заинтересовался я.

- Ну да, - кивнул отец. - Не у вас одних были в жизни детективные расследования. Нам с Юркой и Димкой пришлось расследовать такое!..

- Расскажи! - сразу попросили мы, и мама присоединилась к нашей просьбе.

- Ладно, дома расскажу, - пообещал отец. - А пока давайте взглянем на бывшие окна двух моих приятельниц, Мадлены Людвиговны и Шарлоты Евгеньевны.

Уже сами эти имена заинтриговали нас безумно. А отец зашел во двор и указал:

- Вон, вон окна их бывшей квартиры... Видите? Я гляжу, в этих окнах теперь стоят стеклопакеты самого дорогого образца. Видно, не простые люди теперь там обитают... Ладно, пойдем.

И вот вечером, когда мы сидели и пили чай... Мы - то есть, отец, мама, я, Ванька, тетя Женя со своим мужем дядей Жорой и их сын Валька... Вечером, в общем, мы опять пристали к отцу: что за удивительная история, которую он обещал нам рассказать?

- Что ж, - отец откинулся на спинку стула и, скрестив руки на груди, оглядел всех нас, хитро прищурясь. - История и впрямь удивительная. Кое-что знает Женька, да и то далеко не все. Всего я не рассказывал никому. В этой истории есть магия, магия имени. Тогда только-только появились первые русские переводы Сент-Экзюпери, и разом в него влюбилась вся наша огромная страна.