Робин Мак-Кинли - Проклятие феи

Рози и Нарла назначили первыми дружками невесты и жениха (хотя очереди помощников за каждым из них состояли из нескольких дюжин человек и не обошлось без фырканья и выгибания бровей по поводу того, что деревенские коновал и кузнец, какими бы близкими друзьями они ни приходились молодым, оказались во главе колонн). Оба они чувствовали себя крайне глупо в королевских нарядах, которые им полагалось носить, но остались так довольны своей ролью в произошедших событиях, увенчавшихся свадьбой, что едва не забыли о собственных возражениях. (Поскольку Рози начала отпускать волосы, чтобы вплетать в них перья меррела, дамам, ответственным за ее прическу к свадьбе, нашлось с чем работать, в отличие от тех, кто пытался причесывать ее к балу принцессы. Подарки крестных Рози остались с ней даже теперь, когда она перестала быть принцессой, и кудри ее отрастали очень быстро, как будто все последние семнадцать лет с нетерпением дожидались такой возможности. Но ее локоны, изначально столь же самоуверенные, сколь и прежде, начали расправляться под собственным весом, как только достигли плеч. Королевские парикмахеры воспользовались предоставленной возможностью на всю катушку, справедливо подозревая, что где-то здесь замешано волшебство, но испытывая признательность, что эта высокая девушка не испортит собой зрелище.)

Рози про себя думала, что Нарл удивительно хорошо перенес новость о свадьбе Пеони. Но когда неделей позже они проводили свадебный поезд, отбывавший в столицу, и Рози начала осознавать, как сильно она сама будет скучать по подруге (которая, имея возможность выбирать из двадцати одного имени, предпочла остаться Пеони), она не удержалась и сказала Нарлу что-то по этому поводу. По крайней мере, возможно, они смогут разделить друг с другом чувство утраты.

Но Нарл только небрежно отмахнулся:

– Мы все будем по ней скучать. Приятная девушка, и умница притом. Из нее выйдет превосходная королева – у нее есть и верное чутье, и достаточно любезности, чтобы все, что должно быть сделано, оказалось сделано.

– Я с трудом могу представить себе Туманную Глушь без нее, – искренне призналась Рози.

– Ты, конечно, будешь скучать по ней сильнее, чем я, – согласился Нарл.

Насвистывая с поразительной беззаботностью, он вернулся к своему молоту и горну. Рози моргнула. Он насвистывал так последние семь недель. Прежде Нарл никогда не свистел. Конечно, все испытывали невероятное облегчение по поводу того, что проклятие оказалось навсегда снято с их страны, будущую королеву король официально назначил наследницей, и она вышла замуж за человека, который пришелся по нраву и ей, и ее народу, но… Рози по-прежнему не слишком четко помнила, что происходило во время разрушения старого зала. Она помнила, что они с Перницией боролись (ей казалось, она припоминала, как набросилась на Перницию с голыми руками, но отвергала это воспоминание по причине его бредовости), несколько четче помнила белую полосу, ударившую с неба, и последние слова меррела: «Прощай, друг». Она знала, что ее спас именно меррел.

И еще знала, что Нарл, Катриона и, возможно, ее собственное веретено-волчок сделали что-то еще, а не только разбудили Пеони.

Ее последняя встреча с Пеони вышла крайне болезненной. Даже если они на протяжении всего года обеспечат гонца работой, посылая его с письмами друг к другу (а писанина любого рода не входила в число любимых занятий Рози – она шла второй после вышивания), даже если Рози сама станет ездить в столицу по меньшей мере раз в год, их дружба уже не будет такой, как в последние шесть лет. Пеони станет – уже начала становиться – кем-то другим, не тем, кем была. Ей придется. Рози предполагала, что и сама тоже изменится. То, что произошло с ними, походило не столько на потерю лучшей подруги, сколько на утрату собственной тени или души (порой ты едва замечаешь ее существование, но понимаешь, насколько она важна для тебя). С обеих сторон лились слезы радости и отчаяния: о том, что Рози останется там, где была, в мире и жизни, которые ее устраивают, а Пеони нашла жизнь, подходящую ей – подходящую так, будто она для нее и родилась, и людей, ее любящих. А главное, одного любящего ее человека – Роуленда.

– Но я не могу… – возразила она, когда начала осознавать, что произошло. – Но я же не…

– Я тоже, – заявила Рози сквозь слезы. – В самом деле. Я ею не была, даже когда предполагалось, что я – она и есть. Просто не была. Даже когда Айкор…

Она осеклась. Айкор не разговаривал с ней после бала, даже не приближался к ней. Если, как случилось раз или два во время ее визитов в Вудволд, она заходила в комнату, где находился Айкор, он сразу же выходил. По крайней мере, она видела его в эти дни один или два раза, а заодно и Эскву у него на поясе, заново выросшего и блестящего.