Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

— Э-э-э-э-э-э...

Снова выставил себя дураком. Ну конечно! Можно поспорить на что угодно: Лэни сегодня ночевала отнюдь не под крышей.

— Мне было бы одиноко в ночь полнолуния посреди пустой постели. Ты так не думаешь?

— Простите.

— За что?

— Я опять натворил кучу глупостей.

— Очень забавных и очень полезных.

Она меня утешает? Не может быть!

— То, что забавных, согласен. Но полезных... Чем и для кого?

— Развеселил меня, например. Это мало кому удаётся сделать так легко.

— Развеселил... По поводу эльфа Вы тоже смеялись?

— Немножко, — Магрит чуть помрачнела. — Тебе придётся самому придумывать выход из этого тупика.

— Всё так грустно?

— Для Лисси — да.

— Это имеет значение?

— Всё в мире имеет значение. Но ты можешь оставить проблему без своего дальнейшего участия. Правда, она через какое-то время разрастётся до крайне неприличных размеров.

— Даже так?

— Именно так.

— Хорошо, я приму меры. Только скажите, зачем Вы меня уговариваете? Не проще ли было «велеть всё исправить»?

— Глупый! — сестра взъерошила мне чёлку. — Я не уговариваю. Я просто прошу рассмотреть все возможные варианты развития событий. И выбрать...

— Правильный?

— Да. Правильный.

— Но это сложнее всего, верно?

— Сложнее. Особенно, чем необдуманно оскорблять людей в лучших чувствах.

— Он не человек!

— Это усугубляет дело. Чем сложнее структура, тем больше в ней уязвимых мест. По-моему, этому тебя учили.

— Мало ли чему меня учили! Наука пошла не впрок.

— Ты, правда, так думаешь? — озадаченный взгляд.

— Угу. А ещё думаю так. И вот так тоже думаю.

Магрит улыбнулась и покачала головой:

— Хорошо, что ты научился шутить. Но помни: не всё в жизни заслуживает насмешки. Случается, неуместный смех приносит горя больше, чем серьёзность, кажущаяся занудной.

— И как угадать?

— Не нужно угадывать, — поправила меня сестра. — Нужно просто жить. Жить, а не притворяться живущим.

— Есть разница?

— Есть. И мне кажется, ты давно уже знаешь, в чём она заключается. Только не хочешь повзрослеть.

— Но это же так скучно!

— Да, скучно. Но на тысячу детей должен быть хотя бы один взрослый.

— Зачем?

— Затем, чтобы учить своих подопечных исправлять детские ошибки! — Судя по тону, Магрит надоело со мной болтать. Да и из кухни снова потянулись аппетитные запахи. — Пожалуйста, подумай, что можно сделать.

— А и думать не буду, — я беспечно махнул рукой.

— То есть? — тень беспокойства в синеве взгляда.

— Уже придумал. Пусть зайдёт в мою комнату. Поговорим. По-мужски.

— Надеюсь, обойдётся без членовредительства?

— Обещать не могу, — подмигиваю сестре, и та укоризненно щурится в ответ. — Но приложу все возможные старания, чтобы твоя «грелка» перестала дуть свои прекрасные губы!

— Я знала, что тебя нельзя поручать опеке Ксаррона! — как всегда, оставив за собой последнее слово, Магрит бодро направилась в сторону кухни, откуда доносился призывный стук тарелок. А я вернулся к себе, потому что права на завтрак не заслужил. Теперь бы до обеда глупостей не наделать...

Он появился спустя минуту после того, как я переступил порог своей комнаты. Сделал шаг внутрь и застыл, не зная, чего на этот раз ожидать от такого чудовища, как ваш покорный слуга.

Не люблю чувствовать себя виноватым. Особенно, если по-настоящему виноват. Знакомое ощущение? Думаю, да. А вы пробовали, сгибаясь под грузом вины, исправлять ошибку? Да так исправлять, чтобы не совершить новых? Пробовали? Тогда поймёте, почему я сделал паузу прежде, чем сказать:

— Извиняться не буду, даже не рассчитывай.

Бледные губы дрогнули, но возражений не последовало. Хорошо. По крайней мере, он готов слушать, а это уже полдела. Сделанного не мной, а Магрит, конечно. Не знаю, какой метод воздействия она избрала, но золотоволосый lohassy будет находиться здесь, пока у меня не закончится фантазия. Если бы ещё быть уверенным, что он СЛЫШИТ то, что я хочу ему сказать...

— Извиняться мне сестра запретила. Так и сказала однажды: не выставляй себя большим дураком, чем есть — не извиняйся за то, что извинения не требует.

Придерживаюсь небрежно-приятельского тона, но к панибратскому не перехожу: вдруг листоухий таких же строгих правил, как Смотрительница? Тогда оскорбление удвоится. А то и утроится.

— А поскольку приносить извинения нужды нет, поговорим о тебе и твоих впечатлениях.

Рот эльфа приоткрылся.

— Вот, к примеру... Насколько могу судить, мои давешние слова тебя оскорбили. Можешь объяснить, почему?