Варя Медная: Паук приглашает на танец

Прежде чем войти, я осторожно затушила туфелькой голубые струи.

В комнате уютно трещал камин, а на стене горел светильник. К тому же наконец выглянула луна, упорно прятавшаяся за тучами всю мою дорогу до замка, так что я смогла беспрепятственно осмотреть место, в котором мне предстояло остановиться на неопределённый срок: до тех пор, пока не выполню свою миссию либо же пока меня не поймают… Но я уже дала себе обещание не думать об этом.

Стены комнаты были обшиты светлым кремовым полотном в мелкий синий цветочек, с потолка свешивалась люстра в виде полногрудой морской девы, трубящей в рог (не иначе как оберег от злых духов), а брошенный перед камином коврик своей повышенной ворсистостью смутно напоминал длинношёрстную борзую. Из мебели имелась узкая деревянная кровать, наподобие той, что была в интернате, круглый столик, ширма и ореховый комод, над которым висело зеркало. Единственное окно располагалось в каменной нише и прикрывалось тяжёлыми бархатными занавесками, оканчивавшимися золотыми кисточками.

Я на секунду оторопела при мысли о том, что буду здесь жить. Эта комната целиком моя! Из оцепенения меня вывел громкий стук: юный Ярик торжественно водрузил мой саквояж в центр комнаты.

— Вам ещё что-нибудь нужно, мисс?

— Спасибо, Ярик, больше ничего. Постой, который час?

Лакей открыл рот и исторг глухой металлический звон — по крайней мере, так мне показалось в первый миг, а потом я сообразила, что звук раздался откуда-то снизу.

Ярик прислушался и, не раздумывая, выпалил:

— Ровно половина восьмого.

— Значит, у меня есть ещё полчаса. Как мне найти обеденную залу?

— Вы не заблудитесь, мисс, — хмыкнул мальчишка. — Ой, мне пора.

Он начал нервно расчёсывать руку под манжетой, будто почувствовал внезапный приступ аллергии, и поспешно выбежал из комнаты.

Оставшись одна, я быстро распаковала саквояж. Хватило пары минут и одного ящика комода, чтобы разложить мой скромный гардероб. Книги я выстроила в оконной нише, на широком подоконнике. В ненастную погоду на такой приятно забираться и прятаться ото всех с любимым томиком в руках. Впрочем, о чём это я?

Спохватившись, что времени до ужина осталось совсем мало, я принялась за свой внешний вид: переоделась в положенное нам по статусу тёмно-малиновое платье со скромным воротничком, ополоснула лицо из кувшина с водой, распустила и смочила волосы — по-другому с ними никак. Следующие четверть часа я отчаянно боролась с колтунами, рискуя остаться вовсе без волос. Промелькнула даже мысль воспользоваться служебным положением. Совсем чуть-чуть, и волосок ляжет к волоску. Я почувствовала, как налились и зазудели кончики пальцев, но всё-таки сдержалась: если светящуюся ковровую дорожку ещё можно списать на услугу дому и хозяевам, то шикарная вечерняя прическа в этот перечень, увы, никак не вписывается.

Обидно обладать даром, который можно использовать лишь во благо другим. Но таково положение сословия, к которому я принадлежу. И это, говоря начистоту, не самый худший вариант. Я подумала о таких, как Ярик, для которых магия навсегда останется под запретом, и содрогнулась. Оглядев себя напоследок в зеркало, я осталась не то чтобы довольна, но, скажем так, удовлетворена и, глубоко вздохнув, отправилась на встречу с новыми хозяевами.

Пока я была в комнате, кто-то зажег настенные светильники, и теперь крошечные язычки пламени танцевали по обе стороны от меня, отчего казалось, что я иду по пылающему тоннелю. Я получила возможность хорошенько рассмотреть роскошную обстановку Ашеррадена. Тут, наверное, одна картинная рама стоит больше, чем моё годовое жалованье. Ярик был прав: заблудиться, ступая по освещенному пути, довольно трудно.

Я была на месте за пять минут до назначенного времени. В обеденной зале помещался стол длиною метров десять, в центре которого стояла ваза с цветами, а рядом — затейливое хрустальное блюдо с фруктами. Откуда-то сверху неслись звуки музыки. Подняв голову, я обнаружила в галерее над входом нескольких музыкантов. Они самозабвенно выводили что-то протяжно-лиричное.

Хозяева, как то и положено важным господам, заставили себя ждать. И я терпеливо дожидалась, наблюдая, как слуги накрывают на стол, и развлекаясь тем, что представляла себе нового работодателя. Я настолько увлеклась этим процессом, что чуть было не пропустила момент его появления.

Граф Ашеррадена, Кенрик Мортленд, оказался высоким худощавым мужчиной лет тридцати с небольшим. Бледное лицо обрамляли черные витые сосульки, а немного крючковатый нос и простой тёмный сюртук делали его похожим на ворона. К тому же его сиятельство хромал, уродливо выкидывая в сторону правую ногу и тем самым окончательно развенчивая миф о том, что благородная кровь может помещаться лишь в утонченном сосуде.