Татьяна Чернявская: Роза из клана Коршунов

Не прошло и пяти минут, как на построение явилось четверо вызванных гроллинов. Едва увидев их, девочка поняла, что командующий улыбался не зря. Скорее всего, созваны были те, чей один вид уже вводил усатого командира в состояние лёгкого бешенства, и держать их при себе в условиях военных действий было чревато полным развалом боеготовности.

Первым, высоко задрав едва поросший реденькой и неуверенной щетиной подбородок, стоял худощавый молодой офицер. С первого взгляда Каринка признала в нём соседского грубияна, что швырялся камнями в собак и всё время норовил украсть яблоки из их сада. Владомир (корень "владеть" или "мир" настолько не писался с его личностью, что прежде Карина всегда мысленно сокращала имя соседа к "до"), одетый в новенький мундир, как и подобало сыну аристократа, гордо смотрел на не слишком благородного командира и обедневшую семью, словно он был, по меньшей мере, личным советником Императора, а окружающие побирались возле дворца.

"Вот бы вурлоки поумерили его спесь, — подумала девочка, злобно глянув на зачёсанные назад медные вихры соседа (из-под вуали она не боялась смотреть куда захочется), и тут же поправилась, устыдившись: — Или за волосы потаскают…"

Офицер в упор не узнавал соседей, или делал вид, что не узнаёт, от чего в девочке начинала бурлить бессильная обида и злоба. Она-то прекрасно помнила его и с малых лет лелеяла надежду отомстить чванливому зазнайке, дразнившему её за нескладную фигуру.

Поодаль от него в локтях двух стояли два высоких гроллина в причудливых доспехах, закрывавших их от макушки до пяток, превращая в подобие игрушечных солдатиков. Мужчины так тесно сжимались металлическими плечами, что казались единым целым. Каринке даже захотелось проверить, нет ли в их доспехах какого-нибудь шурупчика, свинчивающего их вместе. Идеальная выправка, немалый рост — телосложение у них было настолько схожим, что различить мужчин можно было только как левого и правого. Девочка тут же нарекла их "огромллинами", настолько они выделялись из общей массы. Пожалуй, они бы могли сойти за прекрасных воинов, достойных защищать Империю, но что-то же настолько в них не понравилось командиру, что он решил выслать обоих подальше. Каринка вдруг очень захотела незаметно приподнять вуаль, чтоб лучше рассмотреть их, как вдруг в прорези шлема правого "огромллина" сверкнули красным светящиеся глаза. Девочка сошла с лица и сильнее уцепилась в плечо матери, стараясь больше не смотреть в их сторону и даже не думать об этих двоих.

Последним из сопровождающих был исключительно странный мужчина лет пятидесяти. Ростом он не на много превосходил Каринку, а в плечах мог тягаться с матушкиным комодом из южной гостиной. Непомерно огромным у него было всё: крупные ноги в тяжёлых кованых сапогах, длинные руки толщиной с лошадиную шею и такими большими кистями, что казалось, он за раз может схватить килограмм гречки. "Вот здорово с ним ходить в церковь, когда по воскресеньям раздают печёные орехи!" — мечтательно подумала девочка и представила, сколько бы она могла вынести сладостей с такими руками. Голова у него тоже была огромная, хотя с шириной плеч и тела не казалось уж такой необычной. Примерно так должен бы выглядеть "огромллин", если бы его приплюснули сверху чем-то очень большим и очень тяжёлым. Сразу же представилась книга по домоводству в тысячу страниц, разросшаяся до размеров телеги. О том, что это может быть человек из подгорного народа, Каринка догадалась лишь, когда мужчина выправил из-под мундира длинную окладистую бороду толщиной в несколько раз превосходящую Каринкину косу.

Командующий испытующе глянул на просительницу, но госпожа Корсач не заподозрила неладного. Гроллины, получив короткий приказ командующего, разбежались по казармам собирать обмундирование и уже через две минуты на вытяжку стояли возле кареты.

— Будь благоразумной молодой барышней: соблюдай нормы приличия, не забывай о своём происхождении, следи за питанием и ни с кем не разговаривай, — последний раз наставительно повторила матушка, когда Каринка уже села на продавленное сидение, и, даже не поцеловав на прощанье, поплотнее зашторила чёрные занавеси на окнах, — и, если кто-то из этих грубых необразованных мужланов посмеет коснуться тебя, умри достойно!

Девочка испуганно сглотнула и уставилась впереди себя, стараясь не встречаться глазами ни с матушкой, продолжавшей свои не самые тактичные указания ей и охранникам, ни с гроллинами. Дверца зычно хлопнула, отбив от стенки кареты гипсового ангелочка с обшарпанным крылом, и словно навсегда отрезала свою молоденькую хозяйку от внешнего мира, солнца и пленяющего свободой ветра. Юная Корсач вновь оказалась в своей тесной клетке, только в этот раз без прутьев. Гроллины сбросили в отдельный ящик свои пожитки, заняли места.