Татьяна Чернявская: Роза из клана Коршунов

За окном раздался звон рассыпающегося садового инвентаря и крики придворного садовника, призывавшего различные кары на голову шелобудного щенка, притащенного Рашем из очередного похода в дикие земли. Женщина обеспокоенно приподнялась с кресла и оглядела кровать. Муж, обычно чуткий до нервозности, на этот раз не отреагировал на внешние раздражители даже обиженным сопением. В отличие от других представителей правящих семейств, он категорически отказывался пользоваться отдельными спальными покоями, поскольку просто не мог засыпать без кошмаров, не видя рядом умиротворённой супруги. В связи с этой вредной, с точки зрения придворного этикета и многочисленных любителей интриг (особенно любительниц), привычкой уже ходили многочисленные забавные истории, которые Владомир, позиционирующий себя свободолюбивым холостяком, начал усердно коллекционировать. Каринаррия облегчённо вздохнула. Ей очень не хотелось лишать своего супруга законных четырёх часов сна, поскольку засыпал Император только под утро и, если бы у него было добрых помощников, спал до полудня. В отличие от своей спутницы, он любил поваляться в пастели подольше.

Подняться с кресла всё-таки пришлось: из разбитого эркера сквозило бесчеловечно. Каринаррия бесшумно проплыла по комнате, присела на край огромной кровати и осторожно поправила одеяло на плече мужа. Тот прилежно улыбнулся в ответ и поглубже зарылся в подушку, не беспокоясь, что снова не сможет без помощи супруги распутать длинные волосы. Спать ему всё равно оставалось недолго: старший сын, нещадно тиранивший весь дворец своими воплями в младенчестве, и теперь не утратил детских привычек и приноровился непременно будить любимого папочку самолично, невероятным образом обходя незамеченным все посты охранников. Только теперь Лорну было уже шесть и его проявление любви к родителю носило больше разрушительных последствий. Женщина прислушалась к первым робким звукам зарождающегося дня и улыбнулась.

Неожиданно сзади раздался страшный грохот. Каринаррия невозмутимо и по возможности изящно обернулась, попутно поглаживая по щеке подскочившего на шум мужа и заправляя клинок обратно под подушку. Мужчина, доверявший жене и распознававший её присутствие безошибочно, перевернулся на другой бок. В углу, накрывшись оборванной гардиной, сидело нечто грязное лохматое и порядком избитое. Долговязый худой мальчишка с непомерно большими полными тихого ужаса глазами вцепился в опутавшую его ткань и нелепо разевал рот, побаиваясь кричать после демонстрации рефлексов спящего мужчины. Императрица мило улыбнулась и движением кисти заткнула рот своему гостю слегка отсыревшей за ночь булочкой. Паренёк впярил в неё свои странные глаза и послушно принялся жевать, стараясь не показывать, насколько голоден и испуган.

— Здравствуй, Сильен, — тихим голосом проворковала женщина, приподнимая оборванца под мышки. — Пойдём-ка отсюда в мой кабинет. Там сможем поговорить спокойно. Я так рада, что ты появился. Наверное, очень устал за ночь?

Каринаррия доброжелательно осматривала свалившееся на её голову избитое и давно не стриженое чудо, попутно предвкушая истинное удовольствие от составления истории для этого ещё совсем неокрепшего, но уже очень осмотрительного вершителя чужих судеб. Сам Мастер, словно заворожённый, шёл за изысканной женщиной с упоительными чёрными глазами к замаскированной двери, искоса поглядывая на внушительную бледнокожую фигуру с втянувшимися костяными шипами и взъерошенными волосами цвета тёплого молока.