Сергий подёргал руками, невольно извиваясь всем телом. Невольно потому, что тело висело натянутым на четырёх цепях. Оно было немного прогнуто под собственным весом. Распятый чернявый невольник над ущельем, полным лавы, был обречён на пытку жаром. Страдание, адским мукам подобное.
Впрочем, в аду он уже бывал и те муки не ставились в один ряд со страданиями физического тела. Иные категории смысла.
Подвешенное состояние и немалое расстояние до ближайших каменных выступов делало беспомощным, но и не убивало сразу. Больше всего на свете Сергий ненавидел именно это ощущение — безнадёга. Осознание того, что от тебя больше ничего не зависит, что достиг своего потолка — умирай и не дергайся. И словно кто-то рядом посмеивается и бормочет с эхом: «Смирись с происходящим и прими свою участь, выбора другого нет… нет … нет!».
Скорпион помотал головой. Четыре массивных браслета надёжно сковали руки и ноги. Браслета до неприятия странных. От них веяло внутренним холодом. Пленник готов был биться об заклад, что железяки заговорены или усилены сковывающими рунами. А значит дёргай хоть сколько — освободиться не удастся, надёжны и прочны, подогнаны строго по размеру. Словно для него только и ковали. Разогнать атомы тела и заставить конечности пройти через препятствие не удастся.
«Выскользнуть невозможно! — стучало в голове».
Ловушка мастера. Сильно не жмёт, но от постоянного давления тела на весу стопы и ладони немеют. И без взгляда на них ясно, что кровь застоялась и синеет кожа под негостеприимным для неё металлом. Медленно, но верно деревенеют и отмирают конечности. Это не вселяет оптимизма. Тьма обречённости не спеша пробирается к сердцу, выжигая всё светлое на своём пути.
Звенья в этих длинных мощных цепях были такой толщины, что могли выдержать и вес танка, не то, что человеческого тела. За то, что рухнет в лаву, беспокоиться Скорпиону не приходилось, но вот о свободе можно было и не мечтать. Ловушка, что надо. Надёжнее только лом.
«Зачем ещё оставили в живых? Для этой невыносимой пытки? Или Мироздание и в правду имеет чувство юмора? Так причудливо сбывалось последнее желание принять смерть от огня. Да так, чтобы и праха не осталось. Верно, выходит, говорят — бойтесь своих желаний. Они имеют свойство сбываться… Но как я здесь оказался? Вспоминай. Вспоминай!».
…Луна, блестящие глаза Семёна, осунувшееся лицо Рыси, строгий взгляд Лады. Аватары, Отшельники, Эмиссары, прыжки в вечность… жертвы, отводящие от родного мира первую реальную угрозу его уничтожения… слова, жесты, эмоции, информационные пакеты того, что не решались сказать в слух. Собственный последний «прыжок» с тяжёлой ношей сильнейшего представителя «Единицы»…
Всё, дальше пробел в сознании. Белое пятно. Просто тот последний прыжок и… вот он здесь, висит как курица над грилем. И кто-то словно вырезал кусок памяти от последнего осмысленного действа до сего момента. Полная пустота.
Нижняя потрескавшаяся от жара губа не выдержала испытания температурой и треснула. Капелька крови собралась на ней и хотела было отправиться в свой последний полёт под воздействием неумолимой гравитации, пытаясь испариться ещё в воздухе над лавой, обратившись паром, но Сергий накрыл другой губой.
Кровь попала в рот.
Скорпион закрыл глаза, ощущая солоноватый привкус, концентрируясь на нём, пытаясь проникнуть в его суть, прочитать её.
В мозгу можно заблокировать участки с памятью, можно даже стереть память навсегда, но память крови уничтожить невозможно. Этот колодец для посвящённых напомнит всё как было всегда, в любое время. Структура этой основополагающей несущей жизнь жидкости полна информации в намного большей мере, чем вода.
Вместе с ощущением влаги пришло и первое из последних воспоминание.
* * *
Огромное округлое помещение с высокими сводами, похожими на стеклянные. Но вряд ли это стекло. Слишком белое. И не похоже на искусственное затемнение или матовое покрытие. Чем бы это ни было, оно нежно светится собственным светом, заряжаемое голубым гигантом-солнцем снаружи. Этим естественным, мягким светом окутано всё помещение здесь внутри культового сооружения.
На дворе самый разгар дня. День на этой планете долгий, долгая и ночь. Но ночь светлее, чем на Земле, потому что у планеты три спутника, все отражают свет солнца. И, как правило, минимум два, всегда на виду. Днём висят на небе незрячими очами. Ночью же разгоняют полумрак. Тот становится тусклым, неполным, словно ночь никак не может прийти и до самого рассвета будет царство сумерек.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу