Орсон Кард: Человек с ухмылкой на лице

— Вот почему Разрушитель всегда знает, где я и что я делаю. Потому что, делая свое дело, я всегда немного работаю и за него.

Артуру Стюарту это не показалось правильным, но он не мог придумать нужного ответа и потому продолжал выжигать и долбить, пока — гляди-ка! — не получилось каноэ. Они дотащили его до ручья, спустили на воду, сели в него, и оно сразу перевернулось. Искупавшись три раза, Альвин наконец сдался и поправил каноэ так, чтобы оно держалось на воде.

Артур Стюарт тогда посмеялся над ним.

— Ну и чему же я в итоге научился? Как строить плохие каноэ?

— Заткнись и греби, — сказал Альвин.

— Мы плывем по течению, и грести мне не обязательно. Притом все, что у меня есть — это палка, которая ничуть не похожа на весло.

— Тогда используй ее, чтобы не врезаться в берег, а это непременно случится, если ты будешь болтать.

Артур Стюарт отвел каноэ от берега, и так они доплыли до ручья покрупнее, а там и до реки. Все это время Артур думал о том, что сказал ему Альвин и о том, чему тот пытался его научить — и, как всегда, ничего не мог понять. Но ему невольно казалось, что он все-таки чему-то научился, хотя и не понимает пока, чему.

Люди всегда селятся на берегах рек, и если ты плывешь по течению, то рано или поздно увидишь какой-нибудь городок — это и произошло с нашими путниками однажды утром, когда туман еще висел над рекой, а глаза не хотели открываться. Городок был так себе, но и река тоже была не из важных, да и лодка оставляла желать лучшего. Они причалили, вытащили каноэ на берег, Альвин вскинул мешок с лемехом на плечо, и они зашагали в город, жители которого как раз пробуждались для дневных трудов.

Им хотелось найти постоялый двор, но городок был слишком мал и слишком нов для этого. Дюжина домиков и дорога, которой так мало пользовались, что трава росла от одной парадной двери до другой. Но это не означало, что здесь нельзя надеяться на завтрак. Если рассвело, кто-то наверняка уже встал и принялся за дела. Проходя мимо одного дома с хлевом позади, они услышали журчание — это доили корову в жестяное ведро. В другом доме женщина выходила из курятника с только что собранными яйцами, и это выглядело многообещающе.

— Не найдется ли чего-нибудь для прохожих людей? — спросил Альвин.

Женщина смерила их взглядом и молча ушла в дом.

— Не будь ты таким страшным, она пригласила бы нас войти, — сказал Артур Стюарт.

— Зато ты у нас ангел.

Тут они услышали, как открывается парадная дверь.

— Может, она просто хотела поскорее сварить нам яиц, — сказал Артур Стюарт.

Но вместо женщины из дому вышел мужчина, который явно не успел одеться как следует. Штаны у него, во всяком случае, падали, и путники уж верно поспорили бы, как скоро они упадут на крыльцо, если бы он не целил в них из весьма внушительного ружья.

— Проваливайте, — сказал мужчина.

— Уже идем. — Альвин закинул котомку за спину и зашагал мимо крыльца. Дуло ружья следовало за ними. Как только они поравнялись с хозяином дома, штаны, само собой, упали. Хозяин, злой и сконфуженный, опустил ружье, и дробь градом посыпалась на крыльцо. Мужчина растерялся.

— Надо быть внимательней, когда заряжаешь такое большествольное ружье, сказал Альвин. — Я всегда в таких случаях кладу бумажный пыж.

— Я положил, — сердито бросил хозяин.

— Я знаю, — сказал Альвин. Дробь на крыльце противоречила его словам, но Альвин говорил чистую правду. Пыж так и остался в стволе, но Альвин велел бумаге прорваться, и дробь высыпалась.

— У вас штаны упали, — сказал Артур Стюарт.

— Проваливайте, — побагровел хозяин. Его жена наблюдала за происходящим с порога.

— Мы уже уходим — но, раз уж в ближайшее время вы нас наверняка не убьете, могу я задать вам пару вопросов?

— Нет. — Хозяин поставил ружье и подтянул штаны.

— Для начала я хотел бы узнать, как называется этот город. Мне думается, его именуют Радушным или Приветным.

— Нет, не так.

— Значит, не угадал. Отгадывать дальше или вы откроете мне эту тайну?

— Может, "Спущенные Штаны"? — предположил Артур Стюарт.

— Это Вествилль в Кенитуке, — сказал мужчина. — А теперь проваливайте.

— Теперь второй вопрос: раз уж вы так бедны, что вам нечем поделиться с путником, нет ли тут кого побогаче, который уделил бы нам немного еды в обмен на серебро?

— Тут вам никто ничего не продаст.

— Теперь я понимаю, почему ваша улица заросла травой. Зато ваше кладбище, должно быть, переполнено путешественниками, которые умерли от голода, так и не получив завтрака.