Орсон Кард: Человек с ухмылкой на лице

Артур Стюарт по молодости лет был поражен.

— Слезет? Из-за вашей улыбки?

— Смотри, как бы я тебе не улыбнулся. Неохота платить твоему хозяину за такого умного черномазого — дорого, поди.

Все, как правило, принимали Артура Стюарта за раба — ведь он был наполовину черный, а к югу от Хайо лежали рабовладельческие края, где черный человек непременно принадлежит, принадлежал или обязан принадлежать кому-то. Поэтому Альвин во избежание осложнений никого не разубеждал. Пусть люди думают, что у Артура Стюарта уже есть хозяин, и не стремятся занять свободное место.

— Сильная же, должно быть, у тебя улыбка, — сказал Альвин. — Меня зовут Альвин, и я странствующий кузнец.

— Кузнец в этих краях не так уж нужен. На западе дела обстоят получше, там больше поселенцев — попытай счастья там. — Человек по-прежнему говорил сквозь зубы.

— Может, и попытаю. А как зовут тебя?

— Стойте, где стоите, — сказал человек с ухмылкой. — Не двигайтесь. Он слазит.

Медведь зевнул, слез вниз по стволу и стал на четвереньки. Он мотал головой в такт какому-то неведомому медвежьему мотиву, морда у него блестела от меда и была утыкана дохлыми пчелами. Подумав о чем-то своем, он, видимо, пришел к какому-то выводу, потому что встал на задние лапы и разинул пасть, точно ребенок, показывающий маме, как хорошо он глотает.

Человек с ухмылкой тоже встал, и растопырил руки, и раскрыл рот. Зубы у него были хороши для человека, но медвежьим все-таки уступали. Однако медведя это зрелище, как видно, убедило. Он снова спустился на четвереньки и закосолапил в лес.

— Теперь это мое дерево, — сказал человек.

— Не слишком завидное имущество, — заметил Альвин.

— А мед он весь съел, — добавил Артур Стюарт.

— Дерево мое и вся земля вокруг тоже, — сказал человек.

— Но что ты намерен с ней делать? На фермера ты не похож.

— И намерен спать здесь, и чтобы никакие медведи при этом не тревожили мой сон. Я просто должен был показать ему, кто здесь хозяин.

— Значит, ваш талант нужен только для того, чтобы заставить медведей убраться с дороги? — спросил Артур Стюарт.

— Зимой я сплю под медвежьей шкурой. Я улыбаюсь медведю, а он скалит зубы на меня, пока я не сделаю с ним все, что захочу.

— А ты не боишься, что когда-нибудь встретишь медведя под стать себе? мягко осведомился Альвин.

— Нет, приятель, не боюсь. Моя ухмылка — королева всех ухмылок.

— Император ухмылок, — сказал Артур Стюарт. — Наполеон!

Ирония Артура была недостаточно тонка, чтобы ускользнуть от человека с ухмылкой.

— У твоего мальчишки слишком длинный язык, — сказал он.

— Это помогает мне коротать время, — сказал Альвин. — Ну, раз уж ты оказал нам услугу и прогнал медведя прочь, здесь, пожалуй, можно построить каноэ.

Артур Стюарт посмотрел на него, как на безумного.

— Зачем нам каноэ?

— Я ленив и хочу спуститься вниз по течению в нем.

— Мне все равно, что вы с ним будете делать, — сказал незнакомец. Плывите, тоните, несите его над головой, съешьте его на ужин — только здесь вы ничего строить не будете. — Ухмылка так и не сходила с его лица.

— Ты только погляди, Артур, — сказал Альвин. — Этот парень даже имени своего назвать не хочет и теперь скалит зубы на нас.

— Ничего не выйдет, — сказал Артур Стюарт. — На нас скалились политиканы, проповедники, колдуны и крючкотворы — у тебя зубов не хватает, чтобы нас напугать.

Тут незнакомец направил свой мушкет прямо в сердце Альвину.

— Ну, тогда я больше не буду улыбаться.

— Я вижу, в этих краях не принято строить каноэ, — сказал Альвин. Пойдем-ка отсюда, Артур.

— Не спешите так, — сказал незнакомец. — Мне думается, что я окажу услугу всем своим соседям, не дав тебе сойти с этого места.

— Начнем с того, что никаких соседей у тебя нет.

— Каждый человек — мой сосед и ближний. Так сказал Иисус.

— Мне помнится, он особо выделил самаритян — а самаритянам меня нечего опасаться.

— Я вижу перед собой человека с котомкой, которую он прячет от меня.

Это была правда, потому что Альвин носил в котомке свой золотой лемех и старался прятать ее за спиной, чтобы люди не заметили, как лемех шевелится, что тот проделывал время от времени. Но в ответ на слова незнакомца Альвин перенес мешок вперед.

— От человека с ружьем мне нечего прятать.

— Приходит человек с котомкой и говорит, что он кузнец. Но единственный его спутник — мальчишка, слишком тощий и хилый, чтобы обучаться такому ремеслу. Зато он как раз пролезет в чердачное окошко или в щель под кровлей. А взрослый поднимает мальчишку высоко своими сильными руками, чтобы тот пролез в дом и открыл вору дверь. Поэтому, пристрелив тебя на этом самом месте, я окажу большую услугу миру.