Андрэ Нортон - Королева Солнца — 2 - Подчёркнуто звёздами. Корона из сплетённых рогов. Опасные сны — 2

Он сделал два шага к ней и почувствовал, как она сжала его пальцы. Прикосновение было чуточку холодным, и он чувствовал через этот контакт напряжение её тела и сосредоточенность.

— Думай, — резко приказала она, — думай о Башне на море, на том самом море, которое мы видели… Думай о ней!

Он не знал хитростей и уловок мозга эспера, но если это для пользы дела, он, во всяком случае, может думать о Башне. И он, как умел, представил себе Башню, архаичную по стандартам его родного мира, но во всяком случае, близкую к развалинам у кургана. Он закрыл глаза, чтобы лучше построить этот мысленный рисунок, а затем прикосновение девушки показалось ему чем-то жгучим, почти с истребляющей силой, как будто их ударил и связал сильнейший электрический удар.

Итак, они всё-таки попали в Башню, усилия Яхач привели их к концу сна. Бар уставился на строение. Некоторое время тот мысленный образ, который он создал в мозгу, накладывался, как туманная мелодия, на реальность. Затем иллюзия исчезла, и он смотрел на строение, родное этому миру сна.

Башня была поставлена так, что пики утёса прикрывали две её стены со стороны моря; стены стояли под прямым углом. Древняя кладка была так тщательно пригнана, что даже само время не смогло нарушить её. Поэтому строение вызывало такое тяжёлое ощущение возраста, что оно казалось почти видимым.

На стенах, на высоте, которую Бар оценил как два обычных этажа, не было никаких отверстий; выше находился треугольник клинообразных ромбовидных окон.

Они казались абсолютно чёрными, поскольку ни один солнечный луч не проникал в эти глубокие норы.

Ещё один поразительный фокус: в путешествии, которое они совершили объединённой волей, они оставили за собой ночь, здесь же, по мнению Бара, время подходило к середине дня.

Башня была сложена из тускло-красного камня, совсем не похожего на жёлто-коричневый камень утёсов, наполовину укрывавших её. В грубо сглаженной поверхности блоков искрились вкрапины кристаллов, отражающих солнце, так что здание казалось окружённым ожерельем из драгоценных камней.

— Кильпойму, — Яхач выпустила руку Бара. — Нам здорово повезло.

— Что Осдейв собирался здесь делать?

— Он смочил бы этот блок, — девушка указала на один из камней на высоте плеча Бара — по-видимому, хорошо пригнанную часть основания Башни, — водой из Чаши Кровавой Смерти. Это должно было дать выход существу, которое всегда жило внутри, и Осдейв торговался бы с ним за Жезл Ара… чтобы он мог править.

— Поскольку у нас нет той Чаши, — спросил Бар, — не можем ли мы сразу сломать сон?

Она не ответила. Он перевёл взгляд с Башни на девушку.

Её лицо застыло, глаза не смотрели ни на него, ни на Башню, а куда-то вдаль, сквозь неё, что было перед ними.

— Я… не… могу… — она с трудом выдыхала каждое слово, как будто перед этим долго-долго бежала.

— Мы же дошли до самого конца сна, почти… И ты не можешь прекратить его?

— Тогда мы сразу же попадём в рисунок, выбранный другим Мастером, — высказала она горькую правду.

Бар принял её ответ как должное. Ладно, значит, они не могут разбить сон, составленный Осдейвом, но должны следовать другому…

— Ты знаешь всё, что знала Яхач. Ты должна знать, раз тебя инструктировали. Такое когда-нибудь случалось?

— Насколько я знаю, Яхач не было известно о таких перемещениях, а она Мастер десятого класса. Это высший разряд по шкале Улья.

— Однако должны быть более сильные Мастера, иначе мы бы не были захвачены. Ты не можешь установить источник?

Слабая тень растерянности в её глазах пропала. Теперь в них появилось напряжённое выражение.

— Могу попытаться. Она… доберётся до нас рано или поздно. Сон должен идти до самого конца, иначе врач Улья узнает, что тут несчастье. Они… Фустмэм, если она участвует в том, что мы ищем, не посмеет помешать врачу вмешаться. Мы наверняка лежим там в настоящем глубоком сне. И поскольку наш сон ограничен во времени, та, что ткёт новый рисунок, должна спешить. Мы отрезали среднюю часть приключений Осдейва и приблизили конец. Мне остаётся только ждать следующего хода, и это будет их ход.

Бару это не понравилось. Терпение было оружием, которое он культивировал в своих собственных операциях. Но то относилось к реальному миру, и тогда он имел некоторый контроль над будущим. Ему приходилось ждать нападений, но противник всегда работал на той основе, которую он, Бар, мог понять. А вот такая призрачная борьба его злила.