Юлия Морозова - Телохранитель для мессии (Трилогия)

Все как всегда…

Я выключила телевизор, пока жить не опротивело совсем, тем более что моего внимания ждал ранее взятый на дом заказ. Бодрое клацанье клавиатуры сопровождалось орущей за стеной музыкой. К счастью, пятнадцатилетняя соседка не отличалась экстремальностью музыкальных вкусов. За три года ее полового созревания я уже привыкла и обращала внимание на надрывающийся магнитофон не больше чем на мерное урчание холодильника. Последний удар по клавише совпал с наступлением тишины у соседей. «Оксанку спать погнали», — подсказал мой трехлетний опыт.

— Пожалуй, достаточно. — Я с хрустом потянулась и взглянула на часы в углу монитора. Они показывали первый час ночи.

Компьютер натужно кряхтел, пытаясь сохранить данные. На экран выпрыгнуло окошко с издевательским сообщением об ошибке, доводя до моего сведения, что половина работы пошла псу под хвост.

— Чтоб тебя! — Не хватало еще разреветься и назавтра щеголять опухшим лицом.

От греха подальше я решила лечь спать.

На толстенную книгу о мальчике–волшебнике сил уже не хватило. Ни моральных, ни физических.

— Аурелия, — Бабуля тихонько трясла меня за плечо, — вставай, девочка. Тебе пора.

Глаза распахнулись и незряче уставились в темноту спящей комнаты. Сон был настолько реален, что я очнулась. Странно. Очень странно. Я сплю крепко. Нет, не так — я сплю очень крепко, и разбудить меня трудно. Успешно, а главное — быстро с этой задачей справлялся лишь немецкий будильник, отхваченный Бабулей еще до войны. В его нутре рождалось достойное оповестить о конце света дребезжание — настолько громкое, что его было слышно у соседей. Те даже не заводили свой будильник, полностью доверяя побудку моему чудовищу.

Окутывающая меня темень не была уж столь непроглядна. Подозрительные вспышки и треск вырывались из–под двери Бабулиной комнаты.

«Проводку закоротило!» — сверкнула мысль, озаряя темноту еще спящего мозга.

За несколько секунд в голове пронеслось все увиденное когда–либо о жертвах пожаров. Погорельцем быть жутко не хотелось: халупа какая–никакая, а другой нет и не светит. Несоображающее тело устремилось в соседнюю комнату, откуда доносились шумы и нахально сверкало, с намерением отстоять родную жилплощадь. Зря, конечно. В смысле хотя бы халатик накинула. Как гласит народная мудрость, знала бы, где упасть, соломки подстелила бы. Дверной проем втянул вяло сопротивляющееся тело с силой всасывающей турбины. Глаза трусливо зажмурились перед бездной слепящего света. Появилось скверное ощущение, как будто меня спеленали, заткнули рот и приложили хорошенечко по голове.

Свет.

Льдисто обжигающий, болезненный до удовольствия. Он мчится через слепоту к прозрению. Свивается в спираль воронки, вбирающую мироздание. Острой кромкой слепящего лезвия отсекает лишнее. Взрывается мириадами звезд.

А позади та, без которой нет Света. В терпеливом ожидании. Заботливо окутывающая. Она многозначительно молчит, баюкая Миры в своих объятиях.

Тьма…

Ой!

Глава 2

Очень мерзли ноги, лишенные утепляющего покрова. Опять одеяло с дивана сбросила. Сонно потянувшись за ним, я почувствовала, как моя правая рука по локоть утонула в холодной воде. Одновременно пришло осознание того, что поверхности подо мной далеко до удобства дивана. Тело подбросило вверх, голова завертелась, пытаясь обозреть окружающий ландшафт. Меня окружала пасторального вида картина. Звенящий ручеек, неправдоподобно зелененькая для нашей местности центра химического производства травка, стройные деревья в пушистых шапках крон — не пейзаж, а прямо мультик про Белоснежку! Не хватает только умильно выглядящих зайчиков, белочек, бурундучков и других не проявляющих склонность к людоедству зверюшек. Жаль, роль сказочной принцессы не мое амплуа, мне всегда был ближе типаж «своя в доску». Да и костюм подкачал! Почему я не сплю в пижаме — хоть какая–то одежонка?!

Стра–а–ашно как! Ноги подкосились. Упав на четвереньки, я лихорадочно заползала по поляне в поисках непонятно чего.

Черт, черт, черт… ЧЕРТ!!!

— А–а–а!!! — Громогласный, до рези в ушах, крик, поддержанный звонким эхом, распугал, наверное, всех промышлявших в окрестностях хищников. Птицы шумно снялись с верхушек обступавших меня кленов. Дыхание быстро кончилось, и при попытке повторить вой на бис из горла раздалось только хриплое карканье.