Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— Отец Мило! Вот уж радость видеть тебя!

— Эй, брат Бриго! А ты, похоже, по-прежнему чревоугодничаешь!

А потом хозяева принялись обнимать гостей, хлопать по спине. О посохах, палках и кинжалах было забыто.

Отец Бокильва радовался больше других.

— Добро пожаловать! — звучал его голос громче всех. — Добро пожаловать, братья наши! Что за радость видеть вас! Великая радость!

— И мы, и мы рады видеть вас, — с усмешкой проговорил предводитель делегации, обнял отца Бокильву за плечи, затем отстранился и посмотрел ему в глаза. — Однако, отец Матфей, нехорошо ты поступил с нашим добрым аббатом.

— Ни слова об этом, отец Фома! Ни слова! — Отец Бокильва положил руку на плечо гостя и повел его к дому. — Отец Арнольд и брат Орто все утро хлопотали, готовили угощение, и сперва вы должны поесть, а уж потом будем говорить о делах.

Обед прошел на диво весело. Монахи, не видевшие друг друга целый месяц, хохотали и сплетничали. По обоюдному молчаливому согласию об аббате даже не упоминали до тех пор, пока отец Фома не откинулся на спинку стула с блаженным вздохом и стал орудовать зубочисткой.

— Ох! Наша трапезная тоскует по тебе, брат Орто!

— Но еда у нас самая скромная, — улыбнулся брат Орто, хотя явно был доволен похвалой. — Всего-то хлеб, сыр да яйца. Вот ежели вы к нам через годик наведаетесь, не сомневаюсь — мы вас и мясом сумеем угостить.

Отец Фома изумленно вздернул брови.

— Только через год? Будет тебе, брат! Если ты теперь вернешься с нами в монастырь, у тебя будет вдоволь свинины для жарки и даже неплохая говядина!

— Так, значит, — заметил отец Бокильва, — вы хотите, чтобы мы вернулись, только потому, что скучаете по стряпне брата Орто?

— Время для шуток миновало, отец Матфей, — серьезно ответил отец Фома, склонился к столу и нахмурился. — Вы давали обет повиновения аббату, и теперь он просит вас вернуться под кров нашей обители. — Он извлек из складок сутаны свиток и положил его на стол перед отцом Бокильвой. Тот даже не пошевелился. Тогда отец Фома предложил ему: — Распечатай свиток, если сомневаешься в моих речах!

— В твоих речах я нисколько не сомневаюсь, отец Фома, — спокойно ответствовал Бокильва. — Однако у нас есть и другие обязательства, которые намного выше нашего долга перед милордом аббатом.

— Не может такого быть. О каких обязательствах ты говоришь?

— О нашем долге перед Папой.

— Папа не имеет права распоряжаться на Грамерае, — вступил в разговор другой монах. — И никогда не имел.

— Вот как? — Отец Бокильва с улыбкой повернул голову к нему. — И откуда тебе это ведомо, брат Мелансо?

— Оттуда, что нам так говорил отец наш аббат!

Отец Бокильва подавил желание съязвить и сказал только:

— А нам представляется так, что он ошибается.

— Он не может ошибаться — он аббат, — поспешно проговорил отец Фома.

— Не может? — Отец Бокильва вздернул брови и посмотрел на отца Фому. — Что же он, непогрешим?

Отец Фома покраснел.

— Уж точно, он мудрее тебя!

— Почему же? Господь не поставил его на его место за его познания, отец Фома. Он был избран на конклаве всей братией, а избрали его за то, что он обладает даром умения объединять всех для общих трудов, а вовсе не за его познания в богословии.

— Если его избрали из-за этого, стало быть, избрали и из-за всего прочего!

Но отец Бокильва покачал головой:

— Я всего лишь избрал его аббатом, отец Фома. Аббатом, а не королем.

Отец Фома откинулся на спинку стула. Лицо его стало бесстрастным.

— Ну вот мы и договорились до самой сути. Наш добрый господин аббат не желает царствовать, отец Бокильва. Он желает только печься о том, чтобы их величества вели себя высоконравственно.

— Quid est [7] Что означает (лат.). , что он предполагает следующее: как только он объявит, что то или иное деяние неверно, их величества от такового деяния откажутся.

— Разве это неправильно?

— В этом есть смысл, — согласился отец Бокильва, — однако это попахивает и тем, что, когда милорд аббат велит их величествам совершить деяние, которое, на его взгляд, будет правым; король и королева будут обязаны выполнить его требования.

— А тут что дурного? — вопросил отец Фома.

— Дурно то, что тем самым господин наш аббат испытает искус власти, — отвечал отец Бокильва. — Его поприще духовное, а не мирское.

— Однако мир должен жить по духовным законам!

— Верно, но люди должны иметь возможность выбора, а не жить по принуждению. Когда правые дела насаждаются силой, они перестают быть правыми.