Ник Andr - Грани Игры

— Всё, всё — хватит убеждать меня. Я все понял. Слишком много "если", "возможно" и "может быть" для хранителя. Скажи, любезный, отчего так сложно просто ответить на мой вопрос.

— Не сложно. Если только подопечный не рождается непонятно кем, непонятно для чего и непонятно чего он сам хочет, кроме непонятной Шотландии.

— Так вот, оказывается, где собака порылась. Люсенька, родная, зараза, сдались тебе эти макароны. Что ещё ты успел подслушать?

— Я не понимаю, причем здесь макароны. Да, я часть тебя, так легче учить и направлять. Но с тобой тяжело. Кроме: "С Шотландией пока не очень, посмотрим, что там будет с парашютом" я пока ничего от тебя не услышал.

Приходящие в мир воины, правители и воры не имеют маны, а священники, колдуны и маги не могут похвастаться умением "Первого копья".

А ты в своем рождении завис между воином и магом.

Поданная в брюзжащем стиле информация от духа, Тёма совсем не огорчила, скорее порадовала.

Нужен учитель? Ну что ж, раз такое дело, пойду искать дорогу к храму. Вот только подсобираю грибов, да выберу себе крепкий посох в подспорье. Авось, где в дороге и пригодится.

С направлением определился довольно быстро — встреченный ручей — это нить Ариадны до реки. А берег реки — это колыбель всех цивилизаций. Дошлепал до берега — обязательно встретишь людей. Тём немного подумал…или нелюдей. Файролл, судя по описанию, далеко обогнал Ноев ковчег списочным составом.

С посохом тоже получилось как нельзя лучше. Во встреченном на пути выжженном пятне (молния, что ли в рощу попала), была подобрана тяжелая длинная ветка — ровная жердина с обгорелой верхушкой. Поставленная вертикально, она превышала Тёма на пол головы.

— Скорей бы хоть до десятого уровня добраться. Там уже точно эта тяжесть не тяжесть. Тём улыбнулся сам себе: "Мысль сама по себе глупая, но привлекательная".

Чтобы придать подобранной ветке вид привычного по горным походам в реале альпенштока, только перевернутого острым концом вверх, Тём принялся тереть обгорелый конец жердины о скальный выступ. Благо, это каменное добро встречалось повсюду. Посох то он посох, но и копьем при случае он очень даже может стать.

Следующая находка случилась через час безынтересного и тяжелого движения по каменистому берегу ручья. Еще крепкие штаны, лежащие на камне, словно их хозяин разделся на берегу, перед тем как окунуться, Тёма страшно обрадовали. А сверкнувшая в воде полоска стали, оказавшаяся самым обычным, крепким, прямым ножом, неизвестно как попавшим в ручей, показалась Тёму золотой фишкой и заставила норда радостно подпрыгнуть на месте. Ещё бы ему не подпрыгнуть, — находка как влитая легла в руку, вызывая желание что‑то отрезать или в кого‑нибудь ткнуть.

Следующие полчаса Тём бодро шагал между холмами, вдоль ручья, больше вглядываясь под ноги, чем озираясь вокруг. Вдруг дорога ещё чем "вкусненьким" порадует.

Ничего рукотворного за это время Тёму не попалось, а вот подозрительная дыра в корнях обнаружилась. И как раз там, где Тём присел на пару минут отдохнуть. Помня, что дыра — это нора, а нора это часто что‑то намного большее, чем съеденные с утра две горсти ягод, норд решительно, со всего размаха ткнул тонким краем посоха в темноту дыры. Посох — копье вошел не глубоко, сразу воткнувшись во что‑то мягкое. Тут же раздалось обиженный визг и посох застрял в норе, хозяин которой вцепился в дерево зубами. Тём перехватил посох в левую руку, зажав его под мышкой и уперев толстый край в землю, а правой достал нож. И сделал он это очень вовремя, так как зверь, не раздумывая долго шумно бросился в атаку на своего обидчика. От серьезных ран, в первое мгновение, спасла только длина упертого в землю копья, остановившего прыжок, имеющего размер больше средней собаки, хозяина норы. С виду хищник напоминал обычного барсука, каким его Тём помнил по картинкам в естествознательских журналах.

Тём успел нанести несколько колющих ударов ножом в морду рвущегося к нему барсука, прежде, чем тот продавил преграду и когтями проехался по груди норда. Мир перед глазами резко пожелтел. Тяжелый конец жердины, оставляя в земле глубокую борозду, уперся в какой‑то камень. Второй её конец прочно засел в теле зверя, блокируя его продвижение вперед и удар правой лапы. Тём выпустил посох и вцепившись свободной левой рукой в опасную лапу хищника, с размаху вонзил нож в глазницу зверя. И тут же отскочил назад, снова подхватив посох, не давая ему сорваться с упора. Так они и топтались несколько минут — хищник пытался оттолкнуться задними лапами и зубами дотянутся до человека, а тот держал зверюгу на с трудом удерживаемом в руках самодельном копье. Сочащаяся кровь была значительно заметней на белой коже, чем в густой шерсти. Но зверь, получивший две серьезных раны, слабел быстрее и танец надолго не затянулся.