Анатолий Хохлов - Эхо. Творец нитей. Книга 1.

— Бегом! — самурай, сидевший ближе других к Кицунэ, от души хлопнул ее пониже спины. Девчонка даже подскочила на месте и взвизгнула.

— Я… я сейчас, — покраснев, она ушмыгнула на кухню.

Самураи рассмеялись, но смех неожиданно быстро утих. Солдаты поводили носами, одни из них вынул из кармана платок и шумно высморкался.

— Сильный фон Ци, — пожаловался он. — У меня на такое аллергия.

— Девочка переволновалась! Прибрежники народ грубый, эта красотка не может сдержать эмоций, впервые попав к цивилизованным людям!

Стражи снова рассмеялись, довольные шуткой приятеля, и, отсмеявшись, вновь обратили внимание на Кицунэ, которая вернулась с подносом, уставленным бутылочками с саке и плошками с закусками. Ринджи знал, что придется по вкусу самураям, и приготовил все даже раньше, чем Кицунэ прибежала на кухню. Сноровисто расставив угощение, девчонка поклонилась и хотела ускользнуть, но, как она и ожидала, ей этого не позволили.

— Куда же ты так спешишь, чудо прибрежное? — сказал самурай, ухватив ее за руку. — Сядь с нами и отдохни немного. Это приказ. Желание клиента — закон, не так ли?

— Да, господин, — смущенно пролепетала Кицунэ и, одолжив стул у сидящего за соседним столиком посетителя, подсела к самураями.

Весь зал молча и напряженно наблюдал за происходящим. Стражи откровенно наслаждались этим. Жалкая чернь ничего не сможет противопоставить четверым самураям, даже если навалятся всей толпой. Да и не навалятся, побоятся. За стражами сила и закон. Они правят миром маленьких и слабых людей.

— Выпей с нами и расслабься, — старший страж налил саке в плошку и поставил ее перед Кицунэ, но девушка отрицательно мотнула головой. Ей не нравился запах этого напитка, она чувствовала в нем примесь яда, именуемого «спирт», и не хотела лить в себя отраву. Зачем люди пьют эту гадость? Одна из тайн мироздания.

— Неужели тебе еще нет двадцати, красавица? — хохотнул рядовой самурай, подвигая свой стул ближе к Кицунэ. — Это правило, пришедшее к нам со времен доледникового периода, уже безнадежно устарело! Миллионы людей умерли, так и не узнав вкуса саке, разве это не преступление мирового масштаба?

— Пей, я разрешаю, — угрюмо произнес старший. — Пей и веселись. Расслабься немного, а затем ты пойдешь с нами и будешь прислуживать нам на небольшой вечеринке, которую я организую у меня дома. Не беспокойся о работе. Разумеется, мы тебе хорошо заплатим, и Кейко-сан не станет выговаривать тебе за отлучку.

— Спасибо за предложение, добрый господин, но… я не могу пить не потому, что не хочу, — сказала Кицунэ, пряча взгляд и всем своим видом выражая робость. — И мне уже больше двадцати лет… просто от саке у меня начинается жар по всему телу и… и… только больше…

Самурай, наиболее чувствительный к фону энергии Ци, снова шумно высморкался в платок.

Старший страж, теряя самообладание, с силой грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнули чаши и кувшинчики.

— Ты что вытворяешь, маленькая дрянь? — рявкнул он на Кицунэ. — Смеешь шутить над нами? От тебя фонит, как от обожравшегося крепчака! Ты в своем уме? Я вправе снести тебе голову за это!

Фон Ци, которой буквально лучилась Кицунэ, ударил во все стороны с еще большей яростью. Девчонка вскрикнула, закрыла лицо руками и съежилась, стараясь казаться как можно более маленькой и жалкой.

— Простите меня, господин! Простите меня! Если я начинаю волноваться, Ци реагирует независимо от моей воли! Я не хочу излучать ее, но это происходит… это происходит каждый раз, когда я волнуюсь!

— Ах, ты! — взревел в ярости покрытый шрамами мордоворот, а Кицунэ, испуганно вскрикнув, сжалась еще больше и, заливаясь слезами, подставилась под удар. Самурай замахнулся с явным намерением повалить ее на пол свирепой оплеухой.

Все, кто был в зале, вскочили на ноги. Один из самураев тронул командира за руку.

— Не слишком ли это — бить за естественное физиологическое проявление измененного генома? — осторожно произнес рядовой страж. — Может, она и лжет, но ее слова могут быть и правдой. У нас нет доказательств того, что она излучает Ци преднамеренно.

Старший быстрым движением глаз глянул по сторонам. Множество лиц, искаженных яростью и ненавистью. Едва ли хоть кто-нибудь из этих людей способен нанести серьезный вред самураям, но впервые с момента вторжения стражи задумались о том, что побоище здесь может перерасти в большие беспорядки и обрести серьезные последствия.

— Простите меня, господин, — донельзя жалобно хныкала Кицунэ. — Умоляю, простите! Я не нарочно…