Ольга Воскресенская - Глазами тьмы

Многие считали подобное наказание справедливым для того, кто оступился и впустил в мир зло, ведь без добровольного согласия бесы не могут попасть в тело. Людей искушали богатством, силой, помощью в делах, властью, нашептывали им сладкие обещания. И Тэйра попалась, сама того не подозревая! Не зря, читая сказки, родители твердили, что в настоящей жизни месть калечит душу. Конечно, она была невинным ребенком и не знала точно, на что соглашается, не ожидала подвоха. Но кого теперь винить? Только себя. Теперь ей предстояло до-олгое и кошмарное существование без старости, пока бесовка не накопит шестьсот шестьдесят шесть жертв и не оставит ее умирать в дряхлом теле и расплачиваться за свои грехи. Цифра пугала, но мучительное растворение в злой сущности, водворенной назад в ад, казалось еще хуже. Она ничем не обязана людям, общество которых когда-то отвергло ее.

— Можно я пару дней подумаю над предложением? — вслух поинтересовалась Тэйра, не нашедшая сил сразу принять решение о смене работы.

— Конечно, — кивнул Кобальт. — Обращайся, если что. Кузина очень просила поспрашивать знакомых образников.

— Только я не умею ни держать в руках меч, ни драться врукопашную, — на всякий случай сообщила Тэйра, умолчав при этом, что ее темная половина прекрасно справляется с обеими задачами.

— Тебе и не нужно, — махнул рукой мужчина. — Образники не участвуют самостоятельно в расследовании преступлений и задержании подозреваемых. Если не надо отправляться на место для исполнения непосредственных обязанностей, будешь сидеть в кабинете и перекладывать бумажки, писать доклады вместо других членов группы.

— А с инквизицией часто придется иметь дело? — с опаской поинтересовалась Тэйра, продолжая водить ладонью по чистым листам бумаги.

Настороженное отношение к инквизиции не было чем-то необычным для горожан, так что девушка никого не удивила проскользнувшими в голосе эмоциями. Святоши отнюдь не славились хорошим обхождением, их уважали, но не любили. Они запросто могли скрутить на улице любого прохожего и подвергнуть проверке. Заставить войти в церковь или вылить на подозрительную личность бутыль ледяной освященной воды посреди зимы — это были еще мелочи. Могли ведь сначала и избить хорошенько за «попытку оказать сопротивление». Дернулся кто-то непроизвольно в сторону от них — и пожалуйста. Власти всячески успокаивали горожан, пытаясь примирить их с подобным беспределом, но все зря. Сколько бы граждан ни убеждали в том, что, рискуя жизнью каждый день, поневоле начнешь подозревать неладное в любом жесте, ничего не помогало. От святош предпочитали держаться подальше. Тем более что захваченные ими люди так редко возвращались домой… И ведь не выяснишь — то ли и вправду в чем-то виноваты, то ли их замучили пытками в подвалах и прикопали, чтобы скрыть свои собственные зверства.

— Инквизиция — это неизбежное… добро, — усмехнулся заместитель начальницы, чуть замявшись перед определением. — Я в принципе точно не знаю, но кузина вроде не жаловалась.

— А ее часто проверяют? — уточнила образница.

— За шесть лет только один раз вежливо попросили пройтись до дверей церкви. Инквизиторам хватает и того, что на шее моей двоюродной сестры висит освященный крестик. Изредка она его специально достает из ворота и словно случайно демонстрирует.

— Как насчет других сотрудников?

— Практически так же. Тот, кто хоть раз увидит вблизи жертву одержимого, вряд ли добровольно захочет превратиться в подобное чудовище. Даже опытных сыскарей иногда выворачивает.

— Разве у них нет обязательной ежегодной проверки? — не успокоилась Тэйра.

— Инквизиции и так дел хватает, — терпеливо ответил Кобальт. — На весь город у нас всего пол сотни паладинов, если не меньше. А ведь им тоже хоть иногда надо отдыхать и уделять внимание семьям.

Тэйра осталась довольна полученными сведениями. Она продолжала делать иллюстрации для журнала, хотя ее мысли витали далеко. Выходило, что работа в департаменте расследований — это не такой уж риск. Иной раз на улицах подстерегала гораздо большая опасность. В городе при свете солнца девушке не раз доводилось дефилировать мимо мужчин, облаченных в свободные белые туники. И как бы ей при этом ни хотелось развернуться и броситься прочь, она была вынуждена делать безразличный вид. До сих пор Тэйре это как-то сходило с рук, ведь все инквизиторы были мужчинами и вряд ли до конца понимали глубину женского коварства. Иной раз, чтобы выжить, воспитаннице приюта приходилось изображать простушку и скромницу, хотя наличие темной половины давно избавило ее от чрезмерной наивности. Однако и не сделало настолько злой и циничной, чтобы избавить от угрызений совести при постоянном вынужденном вранье.