Штаний Люба - В любой гадости ищи свои радости

Какое уж ‘поплакаться в жилетку’?

Опустив голову к самой земле, я сжалась в комочек. Как умудрилась заслонить глаза передними ногами, сама не знаю. Как завыла белугой, не слышала. Даже беготню и полуистерические причитания горбуна воспринимала, как нечто само собой разумеющееся.

Даже и не помню, когда я так от души в последний раз ревела! Кажись, после последнего гос. экзамена в институте. Только тогда реальной причины завывать не было. Переволновалась просто слишком, вот и сорвалась, а сейчас…

— Прости! Прости меня! Тебе больно? — Алехандро подошёл практически вплотную и буквально стонал. — Что с тобой?! Не плачь, пожалуйста, что хочешь для тебя сделаю! Послали же боги несчастье на мою голову!

Если бы не последняя фраза, может, и помогло бы, да только стоило ему меня ‘несчастьем’ обозвать, как истерика, явно посетившая перекрашенную кобылу, грянула с новой силой. А уж когда, кошмар ходячий, потянулся ко мне, чтоб обнять, меня и вовсе понесло.

Вскочив в ужасе, я ломанулась куда глаза глядят. Только вот глаза-то как раз никуда не глядели. Лес расплылся из-за пелены слёз. Я бежала куда-то, всхлипывая и подвывая. Бежала и бежала… Бежала до тех пор, пока просто не ухнула в какую-то то ли яму, то ли овраг. Как только ноги не переломала!

Впрочем, даже вода, скопившаяся на дне после дождя, мало успокоила. Отчаяние, страх, усталость накрыли меня, придавив к земле. Сидя прямо в мутной воде, я тупо ревела, жалея свою загубленную жизнь.

Сколько себя помню, кроме последнего года, всегда кто-то был рядом. Или родители, или сестра.

Всегда оберегали, помогали, беспокоились. Иногда даже слишком, но какая я всё-таки была дура, что обижалась на них за это! Ещё и ущемлённой себя чувствовала! Подумаешь, на гулянки не ходила и с парнями не встречалась! Господи, да по сравнению с тем, во что моя жизнь превратилась сейчас, это такие мелочи!

Кто я теперь вообще?! Человек? Кобыла? Урод я! Пусть в лошадиной шкуре, но урод! И меня разукрасил горбун прокля…

Тут что-то щёлкнуло в голове. Слёзы высохли сами собой в мгновение ока. Урод, да? Да нет, не урод, а уродина. Причём моральная.

Алехандро, вон, весь в полосочку! Гниёт заживо, смердит на милю окрест, еле ходит, а меня утешал!

Вот уж точно ‘битый небитого везёт’! Закатила истерику из-за такой ерунды, а он всю жизнь живёт как-то и ничего. Даже при таком раскладе умудряется радоваться, хоть и не понимаю чему. А я?

Разнылась, психанула как дура, убогого напугала. Ещё и в яму провалилась! Сижу тут, как свинья в апельсинах, соплями утираюсь. Лучше бы подумала, как выбираться буду!

Запрокинув голову, я посмотрела вверх. Всё-таки яма, а не овраг. Видно, вывернуло какое-то дерево прямо с корнем, а потом ещё и вымыло основательно. А я, дурында, решила, что в лесу можно вслепую носиться! И что теперь?

Земляная стена, влажно поблёскивая, поднималась метра на три — четыре. В том месте, где я упала, виднелась гладкая неровная полоса, словно язык укатанного льда на снежной горке… Над головой торчали огрызки корней и ветки.

Осмотрев себя, я скептически хмыкнула. Вот теперь можно о новом специфическом окрасе какое-то время вообще не беспокоиться! Под таким слоем грязи шкуры просто не разглядеть.

Кажется, я поменялась местами с кошмариком. Помнится, накануне рассматривала его сидящего по самое не балуйся в жидкой глине и рассуждала на тему: ‘обмазать грязью и наслаждаться созерцанием ‘почти человека’. Теперь вот можно на меня смотреть как на ‘почти лошадь’ в шубе из грязи.

Почесав копытом в затылке, я вздохнула. Неизвестно ещё, будет ли Алеханднро меня вообще искать после того концерта, что я закатила. Придётся выбираться самой. Только скользко тут.

Видно, вода в яме не в первый день стоит, вон зацвела уже, позеленела и воняет жуть. Если бы не привычка, появившаяся благодаря общению с вонючкой, я бы уже воем выла, наверное.

Ещё раз тяжело вздохнув, попыталась подняться на ноги. Копыта скользили по сырой глине, земляная стена осыпалась, стоило хоть немного опереться на неё. Думаю, с разбега я бы выбралась, только где тут разбежишься-то в яме два на полтора?

Через полчаса я уже могла посоревноваться с моим ароматным спутником за звание самого отвратного существа. Так как то и дело падала в смердящую липкую жижу, извазюкалась по самые уши и снова сменила окраску. Теперь я была зелёненькой, как свеже-сгнивший огурчик.

Вот же, сама себе нагадила! Вот будет фокус, если из кобылы в свинью превращусь! Думала, если лошадь, хуже быть не может?! Как бы ни так! Есть ведь ещё черви, скунсы, пиявки, змеи и много других представителей фауны, по сравнению с которыми кобыла — просто подарок судьбы.