Кристофер Сташеф - Маг при дворе Ее Величества

— Пожалуй, перед ним стоит выбор, — пробормотал Мэт, — а?

Саесса уставилась на него во все глаза.

— Что ты говоришь?

— Не будь он священником, — тихо сказал Мэт, — вы бы дали ему еще один шанс?

— Придержи язык! — Саесса даже привстала на стременах. — В тебе что, нет ни рыцарства, ни галантности? Чтобы истинный рыцарь так говорил с женщиной! Я что, держала перед тобой зеркало, чтобы ты видел самые темные уголки своей души? Нет! Так зачем же ты так поступаешь со мной?

— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнил Мэт.

Саесса онемела. Потом лицо ее налилось краской, она отвернулась.

— Ничего я тебе не скажу, — еле слышно прошептала она. — Просто не могу ничего сказать. — Она подняла на него глаза. — А ты можешь?

Мэт попытался ответить ей прямым взглядом, но его вдруг стали мучить угрызения совести. В конце концов, он в самом деле вел с ней нечестную игру. Он опустил глаза и ускакал вперед.

Сэр Ги, пытливо посмотрев на Мэта, продолжал беседу с принцессой. Но Алисанда скоро оглянулась, увидела, какое лицо у Саессы, и повернула свою лошадку назад.

Она стала что-то нашептывать Саессе, но та не обращала на ее утешения никакого внимания. Алисанда послала Мэту укоризненный взгляд, потом опустила глаза и поехала рядом с экс-ведьмой, молчаливая и чрезвычайно серьезная.

Сэр Ги разговаривал теперь с патером Брюнелом, и разговор явно был тяжелый. Очевидно, рыцарь остро ставил вопрос и не находил понимания. В конце концов он пожал плечами, улыбнулся и отпустил священника, который понуро отъехал от него. Мэт подъехал к сэру Ги:

— Ну и каково это — исповедовать святого отца?

— Необычно, прямо скажем. — Сэр Ги все еще не сводил глаз с Брюнела. — И безрезультатно. Позвольте дать вам один совет. Никогда не пытайтесь доказать священнику, что он не должен быть к себе так строг. Ибо он докажет вам со всей убедительностью, что еще как должен.

— М-да. — Мэт задумчиво смотрел в спину патеру Брюнелу. — Но я тут поболтал с Саессой и не обнаружил таких грехов, из-за которых между ними могла бы возникнуть напряженность. В сущности, они не согрешили, может, это-то и есть причина напряженности.

— Думаю, вы правы. Из нашей беседы с ним я вывел, что он самое большее поцеловал ее и, может быть, слегка приласкал. Не более того. Вообще из его намеков явствует, что он не был с ней близок — ни с ней, ни с какой-либо другой женщиной... И никогда. — Черный Рыцарь помотал головой из стороны в сторону.

— А что ж он нам лапшу на уши вешал, что он грешник и все такое? Послушать его — так других таких грешников не было во все времена!

— Он по-своему прав. Потому что хоть он и не имел дела ни с одной женщиной, но часто к этому стремился. А для совершения смертного греха нужно не более чем стремление к нему.

Мэт помолчал минуту, потом кивнул.

— Да, припоминаю, это было у нас в детстве на уроках закона Божьего. Три компоненты смертного греха: серьезность преступления, осознание этого и все равно желание согрешить.

Сэр Ги кивнул.

— Так сказал и священник. А поступок сам по себе вроде бы не так уж необходим.

— Но он же отказался от желания! Он отступил! Не дал себе воли!

— От одного желания, может, и отступил, но на смену пришло другое. На грани совершения поступка он потерял уверенность. И если бы в тот момент он снова решился на поступок, он совершил бы второй смертный грех.

— Перестаньте! — Мэт пришел в раздражение. — Два греха за одну цену? Что это, дешевая распродажа на дьявольской ярмарке?

— Похоже на то.

— Выходит, несмотря на то, что он девственник, он считает себя развратником?

— Выходит, так, лорд Мэтью, что поделаешь.

Мэт хотел было возразить, но вспомнил, в каком универсуме находится, и проглотил свое возражение. Даже у него дома традиционная теология согласилась бы с Брюнелом. Правда, в наши дни уже пошли разговоры об относительности морали...

Он покачал головой. Он находился в мире Аристотеля, а не Эйнштейна. Тут не было ничего относительного, одни абсолюты.

Патер Брюнел был подкован в здешней теологии, которая вплотную подходила к здешней науке. Вне всякого сомнения, он был прав — для данного универсума. Вне всякого сомнения, он не превратился бы в волка.

Солнце скрылось из виду за вершинами, осветив небо на западе, когда они въехали в небольшую долину, угнездившуюся посреди гор. Алисанда сказала:

— Здесь мы разобьем лагерь на эту ночь.

Мэт огляделся и нахмурился. Место было живописное, но его стратегическая ценность представлялась сомнительной.