Юлия Набокова - VIP значит вампир. (Трилогия)

Тихая живописная деревушка, утопающая в зелени, словно сказочным лесом была отделена от стремительно меняющегося мира. Здесь царили патриархальность и поклонение матушке–земле, кормилице и заступнице. Мать Глеба, измотанная сельскими работами тихая женщина со следами былой красоты, клялась, что с началом нового века здесь ничего не изменилось. Хоть и стращали деревенские кумушки концом света, хоть и обсуждали рассказы заезжих туристов, поведавших деревенским о появлении паровозов и автомобилей, но все эти истории казались всего лишь сказками. Где это видано, чтобы груда железа ездила сама по себе, судачили старушки и запрягали в телеги быстроногих лошадок. Первый автомобиль въехал в деревню через несколько дней после рождения третьего сына в семье Вернеров и дал темы для пересудов на месяц вперед. А за ним постепенно потянулись и другие нововведения…

Маленький Миколаш помнил, как в деревню провели электричество и как самый богатый сельчанин первым купил автомобиль, за которым с воплями носилась ватага чумазых мальчишек, среди которых был и он сам. Ему навсегда запомнился день, когда умиротворенную тишину леса прорезал гул самолета, посмотреть на который сбежались все сельчане. Потом грохочущие железные истребители заполонили небо – началась война. С ней закончились детство и сказочный век уединенной деревеньки. Война отняла у Миколаша отца и навесила на мать заботу о троих детях, непосильную заботу. Женщина угасла за два года, а братьев определили в приют.

Произошедшее повлияло на мальчиков по–разному: старший брат, Гануш, вымещал злость на товарищах по приюту, средний, Иржи, погрузился в себя и все свободное время проводил наедине с книгой, а Миколаш кривлялся и паясничал на потеху остальным сиротам. Когда ему было тринадцать, в приют впервые после окончания войны приехала цирковая труппа. Дети хлопали акробатам и жонглерам, радостно приветствовали дрессировщика собак и с нетерпением ждали выступления клоунов. Однако знаменитый клоун Чупа их разочаровал, о чем юные зрители не преминули высказать артисту.

– Наш Миколаш лучше смешить умеет! – с досадой воскликнули малыши.

– Что ж, – выбитый из колеи Чупа спустился со сцены, – пусть выступает Миколаш, а я посижу тут с вами.

Так состоялось судьбоносное выступление мальчика, которое изменило его дальнейшую жизнь. К концу пантомимы, показанной Миколашем, знаменитый клоун, поначалу взиравший на подростка с предубеждением, хохотал до слез, растирая по щекам театральный грим. В тот же вечер Чупа, договорившись с настоятельницей приюта, увез талантливого лицедея с собой. «Легкой жизни не обещаю. Запомни, клоунада – это тяжелый труд, и тебе еще многому предстоит научиться», – предупредил он. Миколаш был готов на все и без сожаления собрал свои нехитрые вещи: в приюте его ничто не держало. Старший брат покинул его стены год назад и ни разу не навестил братьев. Однажды Миколаш слышал, как воспитательницы шептались между собой, что Гануш связался с плохой компанией и скоро угодит в другой приют, куда менее комфортный, нежели сиротский дом. А Иржи в последнее время увлекся Священным Писанием и твердо вознамерился уйти в монастырь после приюта. Паясничанье младшего брата он осуждал и старался обратить непутевого Миколаша в свою веру, читая ему длинные проповеди. Чупа в ярком зеленом костюме в крупный горох, со смешным накладным носом и разрисованным лицом ворвался в серые будни Миколаша, как добрый волшебник. И мальчик не раздумывая ушел за ним…

Официант, принесший салаты, нарушил удивительный рассказ Глеба, и я едва дождалась, пока услужливый паренек расставит тарелки, наполнит опустевшие кубки вином и удалится.

– И что же было потом?

– Потом Чупа учил меня всему, что знал сам, – продолжил Глеб. – Своих детей у него не было, и он относился ко мне, как к родному, стал мне настоящим отцом. Я вышел на арену уже через месяц в качестве его ассистента. Публика полюбила меня, и вскоре мы с Чупой стали полноправными партнерами. Мы с успехом выступали восемь лет, объездили с гастролями всю страну, несколько раз выбирались за рубеж. Из одной такой поездки я и не вернулся. – По лицу Глеба пробежала тень, и он запнулся, подбирая слова. – Это случилось в Будапеште. Мы отработали номер, сорвали свои аплодисменты и ушли за кулисы. Чупа сумел сделать только четыре шага… Сердечный приступ, он умер мгновенно. Счастливый и обласканный публикой. А несколько часов спустя уже я оказался на грани жизни и смерти.