Кристофер Сташеф - Чародей раскованный

— А вы что здесь делаете? — потребовал ответа Род. — Мне надо, чтоб вы были на вершине той скалы!

— У, папа! Обязательно?

— Да, обязательно! Я хочу, чтобы вы следили с безопасного расстояния, готовые телепортировать меня оттуда, если возникнет опасность для жизни. И где Элидор?

У Магнуса расширились глаза, в них отразилось чувство вины.

— Мы оставили его на вершине скалы.

— Угу! — мрачно кивнул Род, — Так что же помешает любому сприггану прискакать и снова умыкнуть его, а? Итак, возвращайтесь туда, живо!

— Да, пап... — И они исчезли, не закончив фразы.

— К тебе это тоже относится, — сердито посмотрел Род на ведьмочку, парившую перед ним на самодельной домашней метле. — Не лезь в драку, Корделия! Но помогай маме и будь готова бросить несколько камушков в того гада.

— О, ладно, папа! — надулась Корделия и, круто развернув метлу, улетела на вершину горы.

— Ты тоже, милая, — взял Род за руку Гвен. — С поля.

— Да, — в глазах у нее стояли слезы. — Береги себя.

— Поберегу, — пообещал Род. — И ты тоже меня побереги, а?

И сгреб ее в объятия.

Отец Ал отвернулся на несколько минут изучать геологию.

Род со счастливым вздохом снова повернулся к нему. Позади него засвистел ветер, когда Гвен взмыла обратно на вершину горы.

— Здесь наблюдается кое-какая интересная слоистость, — указал на фас скалы отец Ал. — По догадке, я бы сказал, что миллион лет назад тут было морское дно.

— Уверен, что именно так, и спасибо за деликатность, отец. Давайте-ка встретимся с этим чудовищем.

Они зашагали по скальному карнизу, и Род сказал.

— Я хочу внести ясность. Я приближаясь первым, отвлекаю его, вы подкрадываетесь к нему сзади и вышибаете камнем мозги.

— Думаю, хватит и прикосновения, — пробормотал отец Ал. — Что произойдет, если он сшибет вас с карниза, да еще вовремя обернется, чтобы вышибить мозги мне?

— Вы носите распятие, не так ли?

— Обычно нет, но мысль хорошая. — Отец Ал вытащил четки и надел их на шею. — Итак! Распятие меня защитит, чтобы не увидеть его, ему придется не смотреть на меня.

Род кивнул.

— Верно.

— А поскольку я защищен, то мне следует приближаться первым. Вы должны признать, так более логично.

Род вздохнул.

— Ну, я никогда не выигрывал в споре с логикой. Ладно, отец, согласен. Ступайте первым в логово льва, но я сразу за вами.

— Вы сослались на Даниила, — задумчиво произнес отец Ал, когда они снова тронулись вперед. — Интересно, а ваша душа в столь же хорошем состоянии, как и у него?

Несколько шагов Род шел молча. А затем признался.

— Я был воспитан в лоне римско-католической церкви...

— А давно ли вы причащались?

— Перед свадьбой, отец, девять лет назад. И вы правы, если там лев, то мне надо быть в отличном состоянии. Дайте мне несколько минут прислушаться к своей совести.

Они медленно двинулись к Красной Шапке, тихо перешептываясь.

— Ego te absolvo* [5], — сказал, наконец, отец Ал, начертив в воздухе крест. — А со своей епитимьей, я думаю, вы вот-вот встретитесь.

Они завернули за поворот, и над ними нависла Башня.

Карниз около башни устилали человеческие кости и несколько черепов. Это ошеломило Рода. Навалился страх, внезапный и всепоглощающий. Он остановился, не поддаваясь ему. Приливная волна прошла, но со знакомым ощущением сжатия желудка и ватных ног он умел справляться. Он взглянул на отца Ала, священник, похоже, тоже испытал такое же ощущение. Лицо его вытянулось и побледнело, но губы плотно сжались в твердой решимости. Он распаковал алтарный камень и держал его перед собой обеими руками.

— Значит вы готовы?.. Хорошо. Тогда в долину смерти.

И прежде, чем Род успел что-то сказать, решительно зашагал вперед распевая:

Красная Шапка с ревом налетел на него. Он выскочил из башни, покрытый коростой грязи и обезумевший от ненависти и одиночества. Примерно в полтора метра ростом, с широкими плечами, с рассыпавшимися по плечам сальными, седыми волосами и горящими жаждой крови огромными глазами. Туника и легинсы у него задубели от жира и покрылись грязью, а железные сапоги звенели по камням и хрустели по костям, разбросанным по земле. Одной рукой он высоко вращал алебардой, словно топориком, и ее ржавое лезвие было направлено на священника, готовясь нанести ему удар нечеловеческой силы.