Дарья Кузнецова - Во имя Долга (СИ)

Когда найденные мной тут же, среди всевозможных препаратов, стимуляторы не оказали на него никакого воздействия, хотя должны были по меньшей мере разбудить, я почти испугалась и очень разозлилась. И, странно, на мои неловкие попытки поднять человеческое тело в вертикальное положение Зуев отреагировал весьма положительно: очнулся.

Как мужчина умудрялся идти, я не понимала совершенно. Наверное, ему просто очень хотелось жить? В этот момент я им даже почти восхищалась: человек бредил, терял сознание, истекал кровью, но всё равно продолжал идти.

В общем, нам здорово повезло, что на этот пиратский корабль кто-то напал, и здесь воцарилась паника. В противном случае у меня не было бы возможности вытащить майора: ещё и прятаться в процессе перемещения не хватило бы сил. По счастью, хозяева корабля, даже пробегая мимо, совершенно не обращали на нас внимания. Они тоже очень хотели выжить и сбежать с гибнущей посудины.

Когда Зуев вдруг прекратил бредить и, закатив глаза, начал падать, я испугалась. В первый момент мне вообще показалось, что мужчина умер. И почему-то перспектива остаться в одиночестве напугала меня гораздо сильнее, чем вероятные последствия пребывания в компании этого человека, начиная с его идиотской манеры общения и заканчивая моей последующей передачей в руки контрразведки.

Оказывается, я успела здорово привыкнуть к его компании. Более того, против собственной воли и логики начала потихоньку ощущать его «своим». Наши предки были очень общественными, стайными существами, и мы унаследовали от них эту черту в полной мере. Сила привычки сделала майора для меня членом стаи, — единственным на этом большом корабле, — и потерять его было страшно. Других внятных причин собственного настырного желания вытащить Зуева из этого места я не видела. Ну, разве что собственная совесть и понимание: он бы меня в такой ситуации не бросил. Хотя ему при нашей разнице весовых категорий было бы гораздо легче работать службой спасения!

Впрочем, если бы не это нападение, я бы и в одиночестве вряд ли сумела убраться с корабля. Если вылезти из яхты оказалось очень просто, как и найти технологические шахты и тоннели, по которым можно было спокойно перемещаться, то всё остальное было под большим вопросом. Единственным разумным вариантом, пришедшим мне в голову, была организация масштабной диверсии, способной отвлечь пиратов от всего на свете. Скорее всего, пока бы я изыскала такую возможность и всё подготовила, мой бывший начальник просто отбыл бы в мир иной. Но он оказался удивительно везучим засранцем. И удивительно живучим: до спасательной шлюпки-то мы в конце концов дошли!

Про иллурцев я, да и всё моё начальство — тоже, действительно знали очень немного. Причём даже это «немного» было позаимствовано у землян, и эту информацию сложно было назвать исчерпывающей. Честно говоря, они в принципе нас не слишком интересовали: это была совершенно отличная от нас и людей форма жизни, поэтому возможность внедрения к ним даже не рассматривалась. А земляне были проще и гораздо понятней.

Сейчас, после множества мутаций, было сложно определиться, насколько сильно мы изначально были похожи на людей. Но, тем не менее, даже после всего этого усомниться в родственности двух видов было невозможно: мы состояли из тех же веществ, имели похожие принципы наследования. К сожалению, пока что мы не могли позволить себе тратить время и средства на поиски причин подобного сходства. Но потом, если у нас всё-таки получится выжить…

Успокоившись и взяв себя в руки, я перестала злиться и на Зуева, и на землян. Если он говорил правду, если нам действительно помогут, не всё ли равно, как это будет выглядеть? Главное, мы будем живы. Наши дети смогут спокойно выходить на поверхность без защитных средств, они будут похожи на родителей, они будут жить.

Что касается Зуева лично, я признала, что винить мне его особо не в чем. Он просто делал свою работу, как делала её я. Так неужели он виноват, что оказался в этом деле гораздо лучше и умнее? Обида осталась, да, в особенности на специфическую манеру общения майора. Но она, по крайней мере, не мешала мне думать.

Пока мы летели в луче захвата к чужому кораблю, пока он втягивал нас в свои недра, мужчина, кажется, дремал. Или просто отключился; в его состоянии грань между этими двумя понятиями была довольно тонка. Но потом без каких-либо видимых изменений в окружающем пространстве и моего пинка, Зуев открыл глаза и начал тяжело подниматься из кресла.