Джеймс Госс - Доктор Кто. Клетка крови

Именно это и происходило здесь, в Клетке крови. Оставшихся заключенных обработали и рассортировали.

«Обработали» – неплохое слово. Регистрация, архивация, сортировка. Все это – отличные и уместные выражения, если речь идет о вещах или документах. Но не о человеческих телах.

Многочисленные части тел заключенных были вырваны и сложены… в кучи.

Надеюсь, вы брезгливы. Я – да. Поэтому дальше описывать не буду. Если не придется.

Никакая это не сказка для непослушных детей.

В комнате, помимо нас, находились еще трое. Бентли, похоже, была в порядке, Клара – в ужасе. И существо.

Именно его мы уже видели дважды. Именно это существо убило Лафкардио, и оно же пришло за нами на Шестой. Но теперь оно значительно прибавило в размерах.

По сути, это был Караульный. С тем же успехом, с каким Марианну можно назвать Караульным только потому, что из него сделана ее коляска. Но это был очень большой Караульный. Прежде он был покрыт полиэтиленовой пленкой. Теперь она почти исчезла. Оставшиеся обрывки напоминали пятна на фартуке мясника.

Караульный вырос. Он похитил несколько других Караульных и дополнил ими себя, став от этого намного больше. Но Караульными он не ограничился.

Поначалу Существо не обратило на нас внимания и продолжало бродить среди омерзительных куч. Раскладывало органы по местам. Примеряло их на себя. Отбрасывало в сторону.

– Мерзко, да? – подала голос Клара.

– Клара, – Доктор слабо махнул ей рукой. – Ты в норме?

– Ага, – ответила она.

При взгляде на Клару в это трудно было поверить. Она была прикована к покрытому пятнами крови столу и явно перепугана до полусмерти.

– Он пока что нас не трогает. А у вас как дела? Тебя теперь носит на руках робот-нянечка? Серьезно? Пальчик бо-бо?

Доктор заерзал в руках Караульного.

– Мне вообще-то ногу прострелили.

– Ту же самую ногу? – Клара поцокала языком, изо всех сил стараясь не показывать испуга. – Не везет тебе.

Доктор не ответил. Он осматривал комнату, видимо, пытаясь мысленно расставить все в ней по местам. Огромное существо. Груды аккуратно разложенных частей тел. Бентли и Клара, прикованные к слегка покосившимся столам, похожим на операционные. Рядом находился канализационный люк, откуда исходил тошнотворный запах.

Я подошел к Кларе. Существо не стало мешать.

– Мне очень жаль, – сказал я ей. – Такого зрелища врагу не пожелаешь.

– Ничего, – сказала Клара. – Думаю, мой мозг один раз на это посмотрел и выключился. Видеть сны по ночам я себе позволю не скоро.

– Я понятия не имел, что здесь такое, – заверил я ее. – Честное слово, вообще никакого.

Клара засмеялась. В этой комнате смех звучал ужасно.

– Все это время у вас в Тюрьме была скотобойня, а вы и не заметили? Управитель из вас хоть куда.

Я кивнул.

– Не могу не согласиться, – я взглядом указал на Доктора. – Что он задумал?

– Что-нибудь, – ответила Клара. – Надеюсь.

Доктор все так же лежал в руках Караульного. Осматривал комнату. Размышлял.

Бентли пришла в себя и уставилась на Доктора.

– Чего стоите? – воскликнула она. – Вытащите нас отсюда!

Доктор покачал головой.

– Нужно сначала придумать план.

– Вам нужен план? Да пожалуйста! – рявкнула Бентли. – Не стойте сложа руки, а действуйте! Сделайте хоть что-нибудь!

Доктор повернул голову, чтобы осмотреть остальную часть комнаты. Затем шепнул своему Караульному: «Но!», и тот двинулся в сторону Бентли, неся Доктора к ней.

Бентли начала кричать. Ужас и паника перешли в истерику. В своем гневе она винила Доктора за все произошедшее в Тюрьме, за смерть стражей, за Седьмой уровень, за все, что случилось на Родине, за чуму, за то, что Система рушится день за днем.

– Все это, – невнятно бормотала она, – случилось потому, что вы все сделали не так. Все всё всегда делают не так!

Доктор приблизился к Бентли. Их лица были на одном уровне.

– Ответьте мне на один вопрос, – сказал Доктор: – Почему это существо вас не убило? Ему не нужны были другие стражи, даже бедняга Лафкардио ему был не нужен. Потому что все они были невиновны. Но вас оно оставило в живых. Почему?

Бентли с немой яростью уставилась на него.

– Хотите, чтобы я действовал? – Доктор не сводил глаз с Бентли. – Скажу вам вот что: план у меня есть. Но я от него совершенно не в восторге. Знаете, что мне больше всего нравилось в Тюрьме? Ничего не нужно решать. Пусть недолго, но мне было спокойно. Последние пару тысяч лет я каждый день просыпался с одной и той же мыслью – а нельзя ли было поступить лучше? Найти другой выход? Но последние пару недель мне не приходилось думать об этом. Я волновался лишь о том, насколько плох мой завтрак. Но все хорошее когда-нибудь кончается, – Доктор тяжело вздохнул. – Так что да, сейчас я буду действовать.