Линкольн Чайлд: Забытая комната

– Ты упомянул, что он работал с архитектором…

– Да. Как оказалось, с правнучкой того самого архитектора, который и построил «Темные фронтоны». Ее зовут Памела Флад. Продолжает семейные традиции – у нее архитектурная фирма. Нам с нею повезло.

Логан взял его слова на заметку.

– Извини, Джереми. – Мейнард взглянул на часы. – Мне нужно на собрание. Позже с радостью отвечу на любые твои вопросы. – Он поднялся из-за стола.

– Если можно, еще один.

Мейнард остановился.

– Конечно.

– Вчера вечером, за обедом, доктор Карбон посоветовал мне спросить о «других».

Мейнард нахмурился.

– Он так сказал?

– Да. И предложил обратиться именно к тебе.

Мейнард медленно покачал головой.

– У Роджера особое чувство юмора – я никогда его не понимал. Может, и над тобою подшучивал – ты же знаешь, он твои исследования никогда всерьез не воспринимал.

– Знаю. Но что он имел в виду? Каких «других»?

Мейнард снова посмотрел на часы.

– Извини, Джереми, но я действительно никак не могу опоздать на это собрание. Пожалуйста, держи нас с Грегори в курсе. И, что бы ты ни делал, будь осмотрителен. Замарать репутацию такого почтенного учреждения, как «Люкс», очень легко. – Он улыбнулся и жестом предложил Логану выйти из кабинета первым.

Часом позже Логан, повесив на плечо холщовую сумку, шел по центральному коридору «Люкса». Коридор этот – шутники называли его Дамской дорожкой – сохранился в почти неизменном виде с той давней поры, когда особняк был частной резиденцией. Роскошь била в глаза: широкие полированные деревянные половицы; изящные стенные панели; кессонный потолок; позолоченные бра и огромные, написанные маслом портреты в золоченых рамах. Этот коридор являлся еще и самым длинным в особняке: проходя через все здание, он растянулся, по городским меркам, почти на три квартала, от Западного крыла до Восточного. И тем не менее при всем великолепии посетители видели его крайне редко. Отчасти потому, что третий этаж был отдан под частные офисы и апартаменты стипендиатов «мозгового центра». Другой причиной могло стать данное коридору прозвище – у посторонних, чего доброго, возникли бы неуместные вопросы.

Даму, о которой шла речь, звали на самом деле Эрнестина Делаво, и она была женой первого хозяина «Темных фронтонов». Красивая, воспитанная, образованная, Эрнестина являла собой продукт одной из славнейших бостонских семей и лучших европейских пансионов благородных девиц. К несчастью, она обладала нервическим темпераментом и слабой конституцией. Смерть единственного сына от оспы оказалась для нее слишком сильным ударом. Слезы, проливавшиеся порой без какой-либо особенной на то причины, недостаток аппетита и бессонница стали ее постоянными спутниками. Доктора, призванные ее супругом Эдуардом – человеком весьма эксцентричным, в бессилии разводили руками и прописывали патентованные средства, назначаемые при излечении недуга, называемого ими неврастенией. Однажды ночью (шел 1898 год) Эрнестина Делаво увидела, или посчитала, что увидела, своего умершего сына – простирая к ней руки, мальчик стоял в конце этого самого коридора.

С того раза она каждую ночь бродила по коридору, неустанно призывая сына. Но больше несчастная женщина его не видела. В конце концов, через два года, бурным декабрьским вечером миссис Делаво вышла из особняка, добрела до моря и бросилась с обрыва в Атлантический океан.

Эдуард Делаво так и не оправился полностью от двойной утраты. Остаток жизни он провел в уединении, тратя силы и деньги на изыскание способа установки связи с ушедшими в мир иной супругой и сыном. Почти разорившись, вдовец умер в 1912 году. Заколоченный и необитаемый, особняк так и простоял до тех пор, пока «Люкс» не перебазировался из Бостона в Ньюпорт и не приобрел пустующее здание. Ходили, однако, слухи, что и после появления нового владельца дух Эрнестины Делаво появляется в особо бурные ночи и разгуливает по коридору с платком в руке, призывая сына по имени.

Логан ее не видел. И даже не встречал тех, кто видел. Но легенда не умирала.

Теперь он остановился перед массивной деревянной дверью с табличкой, на которой значилось следующее:

382

У. СТРЕЙЧИ

К. МИКОЛОС

Он постоял секунду-другую, потом постучал. Из-за двери тут же донесся женский голос:

– Войдите.

Логан вошел. Комната оказалась довольно маленькой и, судя по открытой двери в дальней стене, служила приемной. Та, что находилась за нею, была значительно больше. На книжных полках стояли технические журналы и учебники, теснились снабженные ярлычками рукописи; на единственном письменном столе лежали нотные листы и монографии. При этом, как ни странно, комната сохраняла вид скорее организованный, чем беспорядочный. Окон не было, как и фотографий или картин на стенах; их заменяли с полдюжины стеклянных рамок с бабочками – большими и маленькими, монохромными и радужными, как павлины.