Лисса Прайс - Измененная

Мы поспешно отошли от здания, опасаясь прорыва огня и разлетающихся обломков. В утренней темноте из дома выбирались другие мирники: двоих мы знали, а еще трое, наверное, обитали ниже.

Они потрясенно смотрели на наш дом. Я резко обернулась.

– А где огонь? – спросила я.

– Где пожар? – почти одновременно со мной сказал Майкл.

– Это все? – проорал кто-то.

– Ага.

Я увидела какого-то старичка, лет ста: он шел к нам. На нем был отглаженный костюм.

– Точно? – Старичок обвел взглядом мирников. Те кивнули. – Отлично.

Мужчина поднял руку – и вперед вышли еще три старичка в рабочих робах.

Один из строителей сорвал ленту, которой был заклеен замок на боковой двери. Другой молотком прибил объявление. Тип в костюме выдал копию объявления нам.

Майкл прочел его вслух:

– Посторонним вход запрещен. У помещения новый владелец.

– Они нас выкурили! – воскликнул один из мирников.

– Вы должны немедленно покинуть этот участок, – сказал тип в костюме спокойно, но твердо.

Никто не сдвинулся с места, и он добавил:

– У вас минута.

– Но наши вещи!..

Я шагнула к зданию.

– Я не могу вас туда пропустить. Условия страховки, – сказал костюмный.

– Вы не имеете права присвоить наше имущество! – заявил Майкл.

– Самовольное заселение – это нарушение закона, – ответил старичок. – Я предупреждаю вас ради вашего же блага. Тридцать секунд.

У меня оборвалось сердце.

– Там все, что у нас осталось! Если нам нельзя зайти, пожалуйста, вынесите наши вещи!

Он покачал головой.

– Нет времени. Вам надо уходить. Маршалы уже едут.

Тут остальные мирники бросились бежать. Я обняла Тайлера за плечи и повернулась, чтобы уйти, но что-то меня остановило. Мужчина в деловом костюме уже повернулся к нам спиной, но строитель нас увидел и кивнул ему. Он обернулся.

– Прошу вас! Наши родители умерли. – У меня глаза щипало от слез. – Последние их фотографии остались в доме. На третьем этаже, в конце коридора. Может, кто-нибудь смог бы просто отдать нам рамку? Пусть даже просто выбросив ее в окно?

Он секунду колебался, словно обдумывал мою просьбу.

– Я и рад бы, но мне нельзя. Извините.

Он снова отвернулся. Я еще никогда не чувствовала себя настолько безнадежно. Нас разделяет больше ста лет: ему никогда не понять, что нам пришлось перенести.

– Кэлли, ладно. – Тайлер потянул меня за руку. – Мы сможем вспоминать их и без снимков. Мы не забудем.

Взвыли сирены.

– Это маршалы! – крикнул Майкл. – Бежим!

У нас не было выбора. Мы нырнули в темноту, оставляя позади последние овеществленные воспоминания о нашей семье и жизни, которую мы вели вместе всего год назад.

Мы помчались по улице прочь от маршальских сирен. Оглянувшись, я успела увидеть седые волосы и серо-стальные мундиры людей, выскакивающих из машины. Майкл подхватил Тайлера на руки – и мы побежали изо всех сил. Мы нырнули в узкий проезд, который шел между нашим бывшим домом и еще одним пустующим офисным зданием.

Мы слышали, как маршалы за нами гонятся, но выбежали из переулка раньше, чем они успели в него свернуть, так что они не узнали, в какую сторону мы направились дальше. У них были пистолеты и столетний опыт, зато у нас – молодые ноги.

Мы спрятались за длинный ряд кустов, росших во внутреннем дворе, окруженном зданиями. Кустарник был полузасохший и царапался, но его зарослей хватало, чтобы в темноте в них можно было спрятаться. Хорошо, что когда мы только здесь поселились, то разведали все укромные места. Я раздвинула ветки, Майкл положил Тайлера на землю, и мы прижались друг к другу.

Маршалы вышли из переулка. Я наблюдала за ними через просвет в зарослях, отслеживая их движения. Один повернул налево, а второй направился прямо к нам.

Тайлер издал хриплое сипение: за таким у него всегда следовал приступ кашля. У меня мурашки по коже пробежали. Майкл прижал ладонь к губам Тайлера.

Маршал приближался. Неужели он нас заметил? Он пригнулся и замедлил движение, выставив перед собой пистолет. Я вцепилась Майклу в рубашку и прижалась щекой к его плечу.

Рука маршала зашарила в листве прямо у меня перед лицом. Он был так близко, что я ощутила маслянистый запах его перчаток. Я затаила дыхание.

– Он здесь! – громко объявил второй маршал.

А потом раздался звук, от которого нас передернуло: резкий электрический треск разорвал ночную тишину.

Зип-шокер.

За этим треском последовал страдальческий вопль. Он корежил нас так, что зубы ныли и сердце сжималось. Листья куста затряслись: наш маршал убежал в ту сторону.