Маргарет Этвуд - Беззумный Аддам

– Это был плохой сон, – осторожно говорит она.

– Нет. Не сон. Это точно был не сон. О бля… – Джимми откидывается в гамаке и закрывает глаза. – О бля…

– Кто такой этот Бля? – спрашивает Авраам Линкольн. – Почему он разговаривает с этим Бля? Здесь нет никого с таким именем.

Тоби не сразу понимает. Из-за того, что Джимми сказал «о бля», а не просто «бля», они решили, что он обращается к кому-то. Как «о Тоби». Как объяснить им, что такое «о бля»? Они никогда не поймут, почему название женщины, совокупляющейся с несколькими мужчинами, считается чем-то плохим: оскорблением, выражением отвращения, криком отчаяния. Насколько понимает Тоби, для них соответствующий акт несет лишь радость.

– Его нельзя увидеть, – говорит Тоби, не зная, что делать. – Его может видеть только Джимми, только Джимми-Снежнычеловек. Он…

– Этот Бля – друг Коростеля? – спрашивает Авраам Линкольн.

– Да, – отвечает Тоби. – И друг Джимми-Снежнычеловека тоже.

– Бля ему помогает? – спрашивает одна из женщин.

– Да, – говорит Тоби. – Если что-то идет не так, Джимми-Снежнычеловек зовет его на помощь.

В каком-то смысле это правда.

– Бля живет на небе! – торжествующе говорит Черная Борода. – С Коростелем!

– Мы хотели бы услышать историю Бля, – вежливо говорит Авраам Линкольн. – И историю о том, как он помогал Джимми-Снежнычеловеку.

Джимми снова открывает глаза и щурится. Он смотрит на свое одеяльце с веселенькими рисунками. Трогает кошку со скрипкой, ухмылку луны.

– Это еще что? Корова, блин. Мозги как спагетти.

Он поднимает руку и прикрывает глаза от света.

– Он просит вас всех отодвинуться немножко назад, – говорит Тоби. И наклоняется поближе к Джимми, надеясь этим заглушить от зрителей его слова.

– Я все просрал, да? – говорит он. К счастью, очень тихо – почти шепчет. – Где Орикс? Она только что была здесь.

– Тебе надо спать, – говорит Тоби.

– Гребаные свиноиды меня чуть не съели.

– Теперь ты в безопасности, – говорит Тоби. Человек, очнувшийся после комы, вполне может галлюцинировать. Но как объяснить Детям Коростеля, что такое галлюцинации? «Это когда человек видит то, чего нет. Но если этого нет, о Тоби, как он может это видеть?»

– Кто тебя чуть не съел? – терпеливо переспрашивает она.

– Свиноиды, – повторяет Джимми. – Ну, эти здоровенные свиньи. Я думал, что и вправду съели. Извините. Мозги как спагетти, бля. Каша в голове. А что это были за типы? Которых я не застрелил.

– Сейчас тебе не надо ни о чем беспокоиться. Ты хочешь есть?

Нужно начинать его откармливать очень понемногу. Так лучше всего после голодовки. Если б только у них были бананы.

– Гребаный Коростель. Он меня наебал. И я все просрал. Бля.

– Все в порядке, – говорит Тоби. – Ты все сделал правильно.

– Да нет, бля. Можно мне выпить чего-нибудь?

Дети Коростеля, почтительно стоявшие поодаль, снова подходят к гамаку.

– Нам нужно над ним помурлыкать, о Тоби, – говорит Авраам Линкольн. – Чтобы он окреп. У него в голове что-то перепуталось.

– Ты прав, – отвечает Тоби. – У него явно что-то перепуталось.

– Это все потому, что он спал. И шел сюда, – говорит Авраам Линкольн. – Сейчас мы будем над ним мурлыкать.

– А потом он поведает нам слова Коростеля, – говорит женщина с кожей цвета черного дерева.

– И слова Бля, – говорит женщина с кожей цвета слоновой кости.

– Мы будем петь этому Бля.

– И Орикс.

– И Коростелю. Хороший, добрый…

– Я пойду принесу ему свежей воды, – говорит Тоби. – С медом.

– А выпить у вас нету? Бля, до чего ж мне хреново.

Рен, Голубянка и Аманда сидят на низкой каменной стене рядом с водонапорной колонкой.

– Как там Джимми? – спрашивает Рен.

– Он очнулся, – отвечает Тоби. – Но еще плохо соображает. Это нормально, когда человек долго был без сознания.

– Что он сказал? – спрашивает Рен. – Он не звал меня?

– А нам можно прийти его проведать? – спрашивает Голубянка.

– Он говорит, что у него в голове как будто спагетти, – отвечает Тоби.

– У него всегда были спагетти вместо мозгов, – говорит Голубянка. И смеется.

– Вы его знали? – спрашивает Тоби. Она уже поняла, что Джимми и Рен когда-то знали друг друга, и Аманда тоже его знала. Но Голубянка?

– Да, – говорит Рен, – мы уже все выяснили.

– Я была его напарницей по лабораторным работам в Здравайзеровской средней школе, – объясняет Голубянка. – По биологии. Введение в генный сплайсинг. Потом наша семья уехала на запад.

– Вакулла Прайс, – говорит Рен. – Он мне тогда рассказывал, что был в тебя ужасно влюблен! И что ты разбила ему сердце. Но ты никогда не отвечала ему взаимностью, да?