Оливер Боуден - Assassin's Creed. Братство

– Постойте, господин сержант.

– Что еще?

– Я пойду с вами.

– Сейчас?

– Да, господин сержант. Мой друг Мигель… умер.

Дождавшись, пока испанцы уйдут, Эцио двинулся следом: вначале на север, а затем на восток, к Виане. Выйдя из оливковых рощ, он понял, что огибает поле сражения с северного края. Куда подевались испанцы? Выстрелов он не слышал и не видел признаков того, чтобы они успешно обошли наваррцев с фланга.

По пути ему встретилась разрушенная деревушка. Эцио обошел ее стороной, своевременно заметив испанских снайперов, затаившихся среди развороченных стен. Снайперы были вооружены длинноствольными мушкетами с колесцовыми затворами. Чувствовалось, дожидались подхода наваррских отрядов, чтобы встретить врага внезапным огнем.

Эцио наткнулся на раненого солдата. Мундир бедняги был так густо залит кровью, что определить, на чьей стороне он воевал, не представлялось возможным. Солдат лежал, привалившись к одинокому оливковому дереву. Он крепко обхватил себя за плечи, пытаясь хоть немного ослабить нестерпимую боль. Его трясло. Рядом валялся мушкет.

Наконец ассасин достиг селений, раскинувшихся сразу за городскими стенами. Там он наконец увидел своего главного врага. Чезаре шел вместе с наваррским сержантом, обсуждая способы проникновения в Виану: или сделать пролом в массивных стенах, или устроить подкоп.

Испанцы, взявшие Виану, были слишком уверены в победе, раз позволили своим маркитантам и всем остальным, кто сопровождал их армию, разместиться в здешних домах. Но на защиту этих людей испанских сил явно не хватило.

Из близлежащего дома вдруг выскочила женщина и с криком загородила им путь.

– Ayúdenme!{Помогите мне! (исп.) } – кричала она. – Мой сын! Он ранен!

Сержант схватил женщину за волосы и отшвырнул в сторону.

– Помогите! – не унималась женщина.

– Ты когда-нибудь заткнешься? – холодно глядя на нее, спросил Чезаре.

Сержант вынул кинжал и молча перерезал женщине горло.

Эцио неотступно следовал за Чезаре. Наваррцы жестоко расправлялись с ненавистными им испанцами, которых считали захватчиками. Это он видел собственными глазами.

Наваррский солдат тащил упиравшуюся молодую испанку.

– Отпусти меня! – кричала женщина.

– Будь умницей, – рычал ей солдат. – Больно тебе не будет. Думаю, такой испанской шлюхе, как ты, даже понравится.

Пройдя еще немного, Эцио увидел новую отвратительную сцену. Двое солдат крепко держали мужчину. Судя по виду – повара. Он был в отчаянии, вынужденный смотреть, как двое других солдат поджигают его дом.

Но безжалостнее всего наваррцы обошлись с раненым испанским солдатом. Тому ампутировали обе ноги, и он передвигался на тележке. Двое наваррских рядовых сбросили его с тележки и теперь хохотали, наблюдая, как он стремится уползти от них подальше.

– Беги! Беги! – крикнул ему один.

– А что, быстрее не можешь? – спросил второй.

Перевес однозначно был на стороне наваррцев. У Эцио на глазах они подкатывали к стенам Вианы осадные башни. Наваррские солдаты проворно лезли вверх. На парапетах уже шли отчаянные сражения. Если где и искать Чезаре, то снова в гуще битвы. Жестокость сочеталась в нем с невероятной смелостью и напористостью.

У себя за спиной Эцио услышал голос испанского священника. Тот обращался к ошеломленным, потерявшим надежду прихожанам:

– Вы сами навлекли на себя эти беды грехами своими. Господь избрал вам такое наказание. Наш Бог справедлив, и сейчас Он судит вас. Восславим же Господа! Благодарим Тебя, Господь, что учишь нас смирению. Дабы узреть это наказание в его истинном смысле, обратитесь к духовному зрению. Бог дал, Бог и взял. Вот она, начертанная истина. Аминь!

«В город я могу попасть лишь единственным способом – забраться на башню», – подумал Эцио. Рядом только что подкатили к стене еще одну. Ассасин бросился туда и смешался с наваррцами, торопливо лезшими наверх. Особо маскироваться ему не требовалось: вокруг была такая неразбериха, что его никто не замечал. Наваррцы почуяли запах победы, и это будоражило их, заставляя забывать обо всем остальном.

Однако защитники подготовились к достойной встрече наваррцев. Сверху их поливали горящей смесью смолы и масла, называемой «греческим огнем». Внизу вспыхнули первые живые факелы. Их крики слышали те, кто уже достиг вершины башни. Среди них был и Эцио. Меж тем «греческий огонь» попал на основание башни, и оно ярко запылало. Боясь сгореть заживо, солдаты спихивали друг друга с лестниц. Кто-то с душераздирающими воплями уже летел вниз, прямо в полыхающее пламя.