Нил Шустерман - Жнец

– Послушайте меня, мистер Зиллер, – сказал юноша. – Я знаю, что вы спасли из пожара свою сестру, когда вам было столько же, сколько мне сейчас. Я знаю, что вы приложили немало усилий, чтобы спасти свой брак. Вы думаете, что ваша дочь не любит вас, но это совсем не так.

Брэдфорд недоверчиво посмотрел на юношу.

– Откуда вам это известно?

Юноша сжал губы:

– Такова наша работа. После вашего ухода ничто в том, что составляло смысл вашей жизни, не изменится. Вы прожили хорошую жизнь. Жнец Фарадей завершит все, как нужно.

Брэдфорд попросил позволить ему сделать телефонный звонок, попросил дать ему еще один день, но, конечно, это было запрещено. Жнец сказал, что он может написать письмо, но Брэдфорд не смог собраться.

– Я вас понимаю, – сказал юноша.

– Как вы это сделаете? – наконец спросил Брэдфорд.

Ответил жнец:

– Я выбрал для вас обычное утопление. Мы отведем вас к реке, и я стану держать вас под водой, до полной остановки сердца.

Брэдфорд закрыл глаза.

– Я слышал, – сказал он, – что утопление – скверная смерть.

– Могу я дать ему то, что дала собакам? – спросила девушка. – Он потеряет сознание и ничего не почувствует.

Жнец подумал и кивнул.

– Если хотите, мы избавим вас от страданий, – сказал он.

Но Брэдфорд отрицательно покачал головой, осознав, как важна для него каждая секунда жизни.

– Нет, я не хочу терять сознание, – сказал он.

Если ощущения тонущего человека должны стать его последними ощущениями, пусть будет так. Он чувствовал, как быстро билось его сердце, как дрожало тело, подстегиваемое потоком адреналина. Им владел страх, но это означало, что он все еще жив.

– Идемте, – сказал жнец. – Отправимся к реке вместе.

Ситра была поражена тем, как спокойно и уверенно вел себя Роуэн. Еще вчера он был дрожащей тряпкой. Сегодня голос его слегка дрогнул, когда он заговорил с этим человеком, но потом окреп и звучал ровно. Взяв в свои руки власть над страхами жертвы, Роуэн принес в его душу мир. Ситра надеялась: когда придет ее черед делать выбор, она так же сохранит самообладание, как это сделал сегодня Роуэн. Сегодня ей пришлось всего-навсего усыпить собак. Конечно, ее покусали, но в этом не было ничего страшного. Она попыталась убедить Фарадея отвезти собак в приют, но он отказался. Хотя и позволил позвонить в приют, чтобы уведомить соответствующую службу. И нужно было также позвонить коронеру, чтобы прислали машину за телом. Жнец хотел отвезти Ситру в больницу, осмотреть покусанную руку, но она не пожелала. Ее собственные наночастицы к утру излечат ее раны, и, кроме того, ей хотелось подольше испытывать боль, чтобы хоть таким образом разделить с умирающим Брэдфордом Зиллером его страдания.

– Да, это было сильно, – сказала она Роуэну по пути домой.

– Пока меня не вырвало на берегу.

– Но это случилось уже после всего, – заметила Ситра. – А так ты придал этому человеку сил встретить смерть лицом к лицу.

Роуэн пожал плечами:

– Наверное, это так.

Его скромность и сводила с ума, и восхищала.

Вот стихотворение, написанное Досточтимым жнецом Сократом. Его наследие исчисляется тысячами строк, но это – мое любимое:

Это стихотворение напоминает мне: несмотря на наши высокие нравственные стандарты и множество ограничений, призванных уберечь сообщество жнецов от коррупции и порока, мы всегда должны держаться начеку, потому что данная нам власть уже несет в себе единственный, но мощный вирус – вирус нашей человеческой природы. И мне страшно представить, что жнецам вдруг начнет нравиться то, что они делают.

– Из журнала жнеца Кюри.

Эсме ела слишком много пиццы. Ее мать сказала, что пицца принесет ей смерть. Она и не думала, что это может оказаться правдой.

Жнецы напали меньше чем через минуту после того, как она получила свой кусок, еще горячий от жара плиты. Был самый конец школьного дня, и ежедневные тяготы четвертого класса ее вымотали. Ланч был хуже некуда. Салат с тунцом, который дала ей в школу мать, был теплый и ко времени ланча уже слегка попахивал. Далеко не аппетитная штука. Вообще все, что давала ей в школу мать, особым ароматом не отличалось. Но мать пыталась заставить ее есть здоровую пищу, потому что у Эсме были проблемы с весом. И хотя наночастицы в ее крови можно было перепрограммировать так, чтобы ускорить метаболизм, мать и слышать об этом не хотела. С ее точки зрения это означало воздействовать на симптом, а не на болезнь.