Оливер Боуден - Assassin's Creed. Откровения

Цзюнь замолчала. Она долго глотала слюну, прежде чем сумела успокоиться.

– Цзяцзин – жестокий человек. Он убивает всех, кто ему противится. Но он не рубит головы противникам. Вместо это он предпочитает линчи.

– Что это такое?

Цзюнь несколько раз провела пальцем по ладони:

– Это медленное убийство. Многие тысячи мелких ран. И только потом – смерть.

Лицо Эцио сделалось каменным. Он хлестнул лошадей, торопясь поскорее вернуться на виллу.

София решила протопить очаг в кабинете мужа. Она уже разожгла огонь, когда услышала звук подъехавшей кареты. То, что карета остановилась возле самого дома, насторожило Софию. Она торопливо встала. Вскоре в кабинет вбежал Эцио, а потом и Шао Цзюнь. Он бросился к окну закрывать ставни.

– София, собери детей. Возьми самое необходимое. Сейчас поменяют лошадей. С вами поедут несколько слуг.

– Что?..

– Ночевать вы будете в доме Макиавелли.

– Что случилось?

– Недопонимание, – коротко ответил Эцио.

София посмотрела на Цзюнь. Та опустила глаза. Китаянке явно было не по себе. Еще бы: она привела опасность на порог ни в чем не повинных людей.

– Пошла собираться, – только и сказала София.

Вскоре София с детьми уже сидели в карете. Эцио стоял возле дверцы.

Муж и жена смотрели друг на друга, желая что-то сказать, и не находили слов. Затем Эцио кивнул кучеру. Тот дернул поводья. Лошади тронулись. Карета покатилась в вечерний сумрак.

София высунулась из окошка и послала мужу воздушный поцелуй. Эцио помахал рукой. Не ожидая, когда карета скроется из виду, он вернулся в дом и закрылся на все засовы.

Эцио и Цзюнь сидели на деревянных скамейках возле жарко пылающего очага и ждали.

– Когда я начинал войну против семейства Борджиа, мною двигала месть, – рассказывал Эцио. – Мне страстно хотелось убить Родриго, и ни о чем другом я тогда не думал. Но со временем я понял: те, кто способен внушить страх, имеют более верных последователей, нежели те, кто проповедует любовь. Само по себе убийство Родриго и его сына Чезаре ничего бы не дало, если бы я не сумел заменить правление, которое держалось на страхе, другим видом правления. Там основой служили… братские отношения между людьми.

Он задумался.

– Я много лет учил людей думать и действовать самостоятельно. Сначала в Риме, куда мы переместили итальянское гнездо нашего братства. Потом в Константинополе.

– Мне так хочется прочитать о ваших подвигах. Вы обязательно должны закончить свою книгу.

– Кое-что я могу рассказать тебе и без книги. Пойми и крепко запомни простую мысль: любовь – это то, что скрепляет наше братство. Любовь к людям, к культурам разных стран, к миру.

Он снова умолк, раздумывая над словами.

– Сражайся ради сохранения всего, что пробуждает надежду, и у тебя обязательно появятся сторонники. Это, Шао Цзюнь, я тебе обещаю.

Китаянка смотрела на языки пламени, а видела грандиозное будущее, захлестывающее ее воображение.

– Но мне понадобится много времени. Очень много, – наконец сказала она.

– Если будешь действовать правильно, у тебя все получится.

Цзюнь глубоко втянула в себя воздух, расправила плечи. На лице появилась решимость. Она посмотрела на Эцио и молча кивнула. Он подался вперед и ободряюще потрепал ее по плечу.

– Иди отдохни, – сказал ей Эцио.

Цзюнь встала и, слегка поклонившись, вышла.

Эцио повернулся к огню, делавшему его лицо совсем красным.

Поздно ночью, встревоженный негромкими звуками, донесшимися снаружи, Эцио поспешил на кухню. Ставни на тамошних окнах не были закрыты, но сами окна имели крепкие решетки. Высоко в небе светила луна. Подойдя к стойке с кухонными ножами, Эцио вынул несколько ножей, примерил их к руке, затем покачал головой и вернул их на место. Эти ножи для сражения не годились. Настоящего оружия в его доме не было. Эцио оглядывал кухонную утварь, подыскивая замену. Железный половник? Нет, не годится. Тяжелая разделочная доска? Тоже. Может, кочерга? Да! Эцио нагнулся и поднял кочергу, лежавшую возле плиты. Кочерга длиной в три стопы была сделана из прочной стали. Эцио проверил, как она лежит в руке, сделав несколько пробных выпадов.

За окнами снова послышался шум. Эцио напрягся. Через несколько секунд мимо окна что-то промелькнуло. Эцио увидел Цзюнь, приземлившуюся на корточки. Китаянка тут же вскочила на ноги и исчезла в темноте. Сжимая кочергу, Эцио поспешил к двери, отодвинул засовы и распахнул дверь настежь.