Джош Малерман - Мэлори

Где-то там, в этом ужасе, ее дети.

Мэлори не хочет даже представлять происходящее, она старается отгородиться, мысленно еще раз закрыть глаза – плотно сомкнуть веки, надежно защищенные повязкой.

Дрожа, она скользит вдоль стены, подавляя желание позвать Тома и Олимпию.

Вдох. Пауза. Выдох.

Кирпичная стена цепляет ткань ее белой майки на спине, выступы царапают обнаженные плечи и руки. Она подходит к концу коридора – рыжая Анетт с большим ножом в руках бежала оттуда – из-за угла. Вой сирены громче. Крики раздаются совсем близко. Кто-то идет навстречу; слышны тяжелые шаги и пыхтение – видно, человек не привык к быстрой ходьбе.

Мэлори замирает.

Он прошел мимо, тяжело дыша и бормоча себе под нос. В своем ли он уме? Мэлори не знает. И откуда ей знать? Она скользит дальше, прижавшись спиной к стене, и думает, что благодарна за два прожитых под этой крышей года. За приют. Но ужас быстро вытесняет признательность. Случилось страшное – все-таки случилось.

Будь начеку! – ее главная заповедь. Она нарушила ее, расслабилась и вот – потеряла из виду детей.

Музыка и вой сигнализации становятся громче. Раздается звон – удар металла о металл.

Мэлори слышит чужих детей, однако не пытается успокоить. Не пытается нащупать их и помочь. Она продолжает двигаться, вжавшись в стену и до крови царапая кирпичами спину.

Кто-то шлепает по полу, шаги приближаются. Мэлори задерживает дыхание. Идущий останавливается перед ней.

– Мэлори?

Понятно, глаза открыты. Женщина. Мэлори пока ее не узнала.

– Пожалуйста, отойдите! – слышит она собственный голос.

И вспоминает, как шесть лет назад на чердаке она так же умоляла оставить ее в покое.

– Мэлори, что случилось? – говорит женщина.

Кажется, ее зовут Фелис. Только это не важно, главное – в своем ли она уме.

– Они что… пробрались внутрь? – спрашивает женщина. Потом добавляет: – Все сошли с ума!

Мэлори молча идет дальше. Вполне возможно, женщина вооружена.

– Не ходи туда! – предостерегает женщина, задерживая Мэлори за руку.

Мэлори вырывается, стукнувшись локтем о стену.

– Ты что? – возмущается женщина. – Думаешь, я тоже сумасшедшая?

Мэлори двигается дальше, вытянув перед собой руки, на случай если женщина попытается напасть. В конце коридора – Мэлори помнит – стоит большой стеклянный шкаф, в котором хранятся школьные кубки и награды. И все же она не успевает вовремя помедлить и врезается в него плечом.

Резкая боль, теплые ручейки крови. Мэлори вскрикивает, однако ее голос тонет в нарастающем шуме. Она идет дальше, пальцами оставляя на стене кровавый след.

Шум приближается – лязг ножей, удары кулаков, визги, вопли.

Кто-то трогает ее за плечо. Мэлори быстро оборачивается и наугад толкает – руки проваливаются в пустоту. Рядом – никого. По спине бегут мурашки.

Она думает про Анетт, обезумевшую несмотря на слепоту. Да, люди теряли рассудок и до нашествия, но безумие, которое насылают твари, ни с чем невозможно перепутать. Анетт явно тронулась умом не сама по себе. Как же они до нее добрались, если она невидящая?

– Мама!

Мэлори замирает. Кричат издалека. Неужели это Олимпия, ее приемная дочка?

– Да выключите вы музыку! – говорит Мэлори вслух, чтобы услышать собственный голос – голос разумного человека. Идет дальше, нащупывает доску объявлений на стене – последние два года она читала здесь анонсы школьных мероприятий.

Впереди визжат, трещит деревянная обшивка. Мимо пробежал человек, в погоню за ним – другой.

Мэлори не издает ни звука, идет вдоль стены. Дрожат колени, болит порезанное плечо. Она прислушивается, старается различить детский голосок, который только что ее позвал. Прорвался на секунду и потонул в шуме побоища, развернувшегося в холле.

Мэлори заставляет себя идти – пусть медленно, только не останавливаться. Быть начеку, стоять на ногах.

Кричит ребенок. Мальчик. Кажется, уже сумасшедший.

Вдох. Пауза. Выдох.

Мэлори идет. Ужасные звуки становятся громче – все обитатели школы разом лишились рассудка. Кричит еще один ребенок. Потом еще.

– Они проникли внутрь, – говорит она.

На этот раз собственный голос ее не успокаивает.

Справа сильно хлопает дверь, дом сотрясается от удара. Впереди и немного слева дребезжат колеса, и что-то врезается в кирпичную стену (наверное, столовская тележка). Люди выкрикивают грязные ругательства.

Мэлори отказывается представлять происходящее. Лица мужчин и женщин, которые два года делили с ней кров. Следы побоев, кровь. Остатки еды на стене, куда въехала тележка. Поломанные вещи. Мэлори боится даже думать. Можно сойти с ума от одной мысли.