Нил Шустерман - Жнец-2. Испытание

Если бы я взяло на себя функцию определения того, кому суждено жить, а кто должен умереть, я и превратилось бы в чудовище, которого так страшился человек эпохи смертных – в несущий смерть искусственный интеллект. Если бы я занималось этим, мне бы поклонялись и одновременно меня боялись бы – как боялись люди эпохи смертных своих древних императоров и богов. Нет, решило я. Пусть человечество само станет себе и спасителем, и судьей. Пусть они сами будут и героями, и чудовищами.

Что ж! Только себя я вынуждено винить в том, что сообщество жнецов уничтожает то, ради чего я работаю.

Грейсон был ошеломлен тем, как развиваются события. Агент Криль говорила, а он тупо пялился на нее, не в силах вымолвить ни слова.

– Все знают, что жатва и неприятная вещь, и всегда некстати, – сказала она, – но даже мы в Интерфейсе Управления не наделены иммунитетом. Жнецы избирают жертву по собственному усмотрению, и мы не имеем права голоса. Так уж устроен наш мир.

Агент Криль бросила взгляд на блокнот и продолжила:

– По моим данным, вас передали под нашу юрисдикцию около месяца назад, а это означает, что вы не успели установить с агентом Трэкслером достаточно близких отношений. Мы все сожалеем об этой потере, но вместе мы справимся. В том числе и вы.

Криль поискала в лице Грейсона хоть какой-то ответ, но он все еще пребывал слишком далеко. Его молчание агент приняла за знак согласия и продолжала:

– Таким образом, ваша выходка на мосту Макинак обернулась двадцатью девятью телами, и вы должны выплачивать стоимость их восстановления. Но, с тех пор как вас перевели сюда, вы живете за счет программы гарантированного Базового дохода.

Она неодобрительно покачала головой, после чего заговорила вновь:

– Вы знаете, что настоящая работа позволит вам зарабатывать значительно больше, в силу чего вы быстрее выплатите свой долг. Почему бы мне не запланировать вам посещение центра занятости? Если вам нужна работа, вы ее получите. И, я уверена, она вам понравится. Наш показатель обеспечения желающих работой составляет сто процентов при девяноста трех процентах уровня удовлетворенности. Причем в эти показатели включены лица, подобные вам.

Наконец, Грейсон нашел что сказать.

– Я не Слейд Мост, – произнес он, и эти слова звучали как предательство всего, чем он жил последнее время.

– Простите? – не поняла Криль.

– Я хотел сказать, что Слейд Мост – это я только теперь. А раньше я был Грейсон Толливер.

Криль поиграла с планшетом, тасуя экраны, меню и файлы.

– Сведений об изменении имени у нас нет, – сказала она.

– Вы должны поговорить со своим начальством. С теми, кто знает.

– Мое руководство располагает точно такой же информацией.

Агент Криль посмотрела на Грейсона, на сей раз с подозрением.

– Я… я работаю под прикрытием, – наконец сказал Грейсон. – И я работал с агентом Трэкслером. Кто-то должен об этом знать. Должны остаться записи!

И она рассмеялась. Она действительно смеялась над ним.

– О, прошу вас! У нас множество собственных агентов! И нам не нужны секретные, работающие «под прикрытием». Но, даже нуждайся мы в таковых, мы не прибегли бы к услугам фриков, особенно – с вашей историей.

– Я сам создал свою историю. Это – легенда!

Лицо агента Криль стало жестким – именно таким оно становилось тогда, когда ей приходилось иметь дело с трудными случаями.

– Послушаете! Не пытайтесь меня разыграть! Я-то знаю цену шуткам фрика! Все вы одним миром мазаны! Вы думаете – если мы избрали своим делом служение миру и человечеству, над нами можно потешаться? Наверняка вы будете это делать вместе со своими приятелями, когда уйдете отсюда. Но я заявляю, что вижу вас насквозь, и со мной этот номер не пройдет!

Грейсон открыл рот. Потом закрыл. И вновь открыл. И понял: все это бессмысленно; как бы он ни старался хоть в чем-нибудь убедить эту Криль, ничего у него не выйдет. Никогда. Ведь нет никаких записей относительно того, о чем его просили, потому что напрямую его не «просили» ни о чем. И он на самом деле не работал на ИУ. Трэкслер в их первую встречу определил его статус: Грейсон был частным лицом, действующим по собственной воле и на свой собственный страх и риск, потому что только частное лицо имеет право и возможность пересечь границу, разделяющую государство и жнеческое сообщество.

А, стало быть, поскольку агента Трэкслера уже не существует, не существует никого, кто знает, чем действительно занят Грейсон. Прикрытие Грейсона было таким глубоким, что поглотило его без остатка, и даже «Гипероблако» не могло бы вытащить его на поверхность.