Клэр Мерле - Взгляд

Она затянулась сигаретой, покусала ногти, потом начала крутить зажигалку.

– Папа отправит дублершу. Он и на заключение союза ее отправил бы, если бы мог, но, наверное, Джаспер не станет заключать союз с девушкой, которая прячет голову под пальто.

– Послушай, я не знаю, что тут на самом деле происходит. И, по-моему, тебе не стоит мне ничего рассказывать. Ничего такого, что может устроить тебе или Джасперу неприятности со смотрителями или Коллегией. Но тебе надо принять решение. Если ты собираешься все-таки заключить союз с Джаспером – а твой отец считает, что ты это сделаешь, – то тебе придется столкнуться с Коллегией и средствами массовой информации. Ты можешь составить себе представление о том, что тебя ожидает, по тому времени, когда стало известно о твоем неправильном анализе на Чистоту, но все будет еще в десять раз хуже. Всем хочется знать про похищение: как ты освободилась, как Джаспер освободился, ради чего вас похищали. Сейчас вы с Джаспером важная новость, Ариана. И Коллегия будет следить за каждым вашим движением.

Ана попыталась найти в себе силы ответить.

– Ну и пусть следят, – вздохнула она.

– Тогда могу сказать одно: кончай киснуть! Коллегия будет просто счастлива объявить тебя больной после того, как вы с Джаспером ее так унизили. Тебе этого хочется? Хочешь, чтобы Коллегия победила?

Ана почувствовала укол обиды.

– Тут речь не о победе Коллегии! – И если уж на то пошло… то да, она действительно надеялась, что ее объявят больной. Предпочтительно – до церемонии заключения союза. – Мой союз с Джаспером не имеет никакого отношения к Коллегии.

– Подумай хорошенько, – посоветовала Лейк, со щелчком открывая и снова закрывая зажигалку. – Коллегии так и не удалось доказать, что твой отец подделал результаты анализа на Чистоту, а это значит, что им пришлось признать свою ошибку. Ты – постоянное и теперь уже весьма известное публике напоминание об этом. А теперь ходят слухи о том, что Джаспер, который предложил тебе союз и говорил, что тебя не следует наказывать за ошибку Коллегии, был до своего похищения связан с сектой «Просвещение». Некоторые даже допускают, что он вовсе не был похищен. Он исчез на семнадцать дней, вызвав в средствах массовой информации огромное негативное внимание к переговорам относительно детского бензидокса, а потом его нашли в Городе: он бродил по улицам, полностью потеряв память. Какова вероятность того, что он мог сбежать, но при этом не помнить ничего, что с ним происходило? Какова вероятность того, что вас обоих похитили? Ваши истории – сплошная ахинея.

Ана застонала. Ей приходится забыть о своем решении ничего не знать о том, что происходит. Лейк явно неплохо представляет себе, как развиваются события. В любом случае Ана ничего не может поделать с тем, что связь Джаспера с «просветителями» стала широко известна. Она свернулась в своем гнездышке, которое устроила на кровати из покрывала.

– С меня хватит. Я больше не могу бороться. Я буду жить в Городе. Я хочу именно этого.

– Ты в Городе и минуты не продержишься. Не пройдет и недели, как власти устроят так, чтобы психпатруль забрал тебя прямо на улице.

Ана почувствовала, как у нее в груди застрял обломок страха. Она подумала, что, возможно, отказ ее отца отменить союз связан с тем, что сейчас говорит Лейк. Не стоит ли перед ней именно такой выбор: Община или психпатруль и новая психушка? Нет! Отец думает не о ней: он думает о себе и своей потребности охранять и управлять.

– Когда Коллегия увидит Джаспера, – сказала Ана, – станет ясно, что он больше не представляет собой угрозы. А обо мне они забудут.

– Угроза – это ты, милочка. Не Джаспер. Люди про тебя не забудут. Если один анализ мог оказаться ошибочным, почему не тысяча? Если один Псих может жить в Общине, почему нельзя им всем? Они поддерживают тебя, Ариана.

Ану захлестнули досада и возмущение.

– Коллегия, люди, отец… Все пытаются меня превратить во что-то свое, а я не такая.

Лейк в последний раз затянулась, затем швырнула сигарету в раковину, где та погасла с громким шипеньем.

– Угу, эта роль неудачницы, которую ты здесь разыгрываешь… Как же хорошо я понимаю, почему ты от нее не хочешь отказаться!

У Аны загорелись щеки.

– Ты понятия не имеешь о том, что я пережила и что у меня отняли!

– У всех есть своя история, милочка. Но ты можешь дать людям то, чего у них нет. Ты можешь дать им надежду.

Надежду! У нее самой надежды не осталось. Так какое ей дело до всех остальных?