Конни Уиллис - Не считая собаки

– Пока не нашел?

– Нет. Может, кто-то нас опередил и откопал его раньше?

– Из наших некому, – покачал головой Каррадерс. – Дейвис и Питерс мимо года и то промахивались. Я сам пробился с четвертой попытки. В первый раз угодил в девятнадцатое. Второй – в середину декабря. На третий все тютелька в тютельку – месяц, день, десять минут до начала налета. Только не в Ковентри, а посреди сморчкового поля на полдороге к Бирмингему.

– Сморчкового? – переспросил я. Наверное, ослышался. Сморчки разве на полях выращивают?

– Кабачкового! – рявкнул Каррадерс. – Овощи такие. И ничего смешного. Фермерша приняла меня за немецкого парашютиста и заперла в амбаре. Чего мне стоило выбраться, словами не рассказать.

– А новичок?

– Он перебросился прямо передо мной. Мыкался туда-сюда по Уорвикской дороге, не зная, куда податься. Если бы не я, свалился бы во взрывную воронку.

Невелика потеря, если честно. Новичок отвлекся наконец от Спивенса и по второму разу принялся терзать фонарик.

– Мы сюда два часа добирались, – закончил Каррадерс. – А ты, Нед? У тебя сколько попыток ушло?

– Одна. Меня сняли с барахолок, когда вы начали промахиваться.

– Каких еще барахолок?

– Леди Шрапнелл посетила свежая мысль, что пенек могли продать на устроенной собором благотворительной ярмарке – сбор средств для фронта и все такое. Или отдать в металлолом. Так что мне полагалось планомерно обойти все церковные и районные барахолки начиная с сентября. Ты, кстати, не знаешь, случаем, для чего нужны перочистки?

– Без понятия.

– Вот и я тоже. Семь штук уже купил. Два георгина, розу, котенка, ежа и два британских флага. Что-то ведь нужно покупать, а поскольку сеть ничего из трофеев обратно не пропустит, приходится незаметно подкладывать их на прилавок с галантереей. Перочистки хотя бы маленькие. Кроме розы. Эта была размером чуть не с футбольный мяч, бессчетные слои ярко-розового фетра с бледной каймой. Ума не приложу, зачем они нужны – продавать на барахолках? Куда ни плюнь, везде они – и на ярмарке в пользу эвакуированных детей, и на продаже выпечки для Противогазного фонда гражданской ПВО, и на Дне благотворительности Святоаннинского…

– Нед, – осторожно поинтересовался Каррадерс, – сколько раз ты перебрасывался за эту неделю?

– Десять, – подсчитал я. – Нет, двенадцать. Ярмарка осеннего урожая в Троицкой церкви, благотворительный базар женских курсов под лозунгом «Все для победы!», благотворительное чаепитие со сбором средств на «спитфайеры». А, и еще епископские жены. Тринадцать. Нет, двенадцать. К миссис Биттнер я не переброской добирался.

– Миссис Биттнер? Жена последнего ковентрийского епископа?

Я кивнул:

– Она еще жива. И по-прежнему обитает в Ковентри. Леди Шрапнелл отправила меня с ней побеседовать.

– И что она может знать про старый собор? Ее на момент пожара еще и на свете не было.

– Леди Шрапнелл кажется, что епископский пенек, если он не погиб в огне, могли засунуть куда-нибудь в кладовую в новом соборе. Поэтому она послала меня опрашивать епископских жен. Цитирую: «Мужчины понятия не имеют, где что лежит».

Каррадерс сочувственно покачал головой.

– И как, жены помогли?

– Они о нем даже не слышали, кроме миссис Биттнер. Но та сказала, что среди вещей, которые они паковали перед продажей нового собора, пенька не было.

– Так это же хорошо! – воодушевился Каррадерс. – Если он сейчас не найдется, значит, его просто не было тут во время налета, и можно передать леди Шрапнелл, что делать копию для церемонии освящения собора не нужно.

– Сам и передай, – не удержался я.

– Может, его вынесли заранее, чтобы не разбился? – предположил Каррадерс. – Как восточные окна.

– Это пенек-то? – переспросил я недоверчиво. – Шутишь?

– Да, ты прав. Такую вещь от фугасов спасать не будут. Викторианский шедевр! – Он содрогнулся.

– И потом, в настоятельском доме, куда отвезли восточные витражи, его нет. Специально туда ездил узнать у Люси Хэмптон.

– Хм. А не могли просто переставить где-нибудь здесь, в соборе?

Это мысль. Может, какая-нибудь из алтарниц, не в силах больше на него смотреть, задвинула пенек подальше в угол за колонну.

– Дался леди Шрапнелл этот пенек… Что она за ним гоняется? – поинтересовался Каррадерс.

– А за остальной ерундой она зачем гоняется? До этого она меня замучила надгробиями – нужно было списать все до единой надписи на всех могильных плитах и статуях собора, вплоть до безвозвратно утраченной могилы капитана Джервиса Скроупа.