Конни Уиллис: Много шуму

В понедельник перед весенними каникулами я сообщила классу, в котором веду английскую литературу, что мы приступаем к Шекспиру. В это время года в Колорадо от погоды ничего хорошего не жди. Весь снег, требующийся лыжным курортам, мы получаем в декабре, используем календарные снежные дни и в завершение получаем добавочную неделю в июне. Прогноз в программе «Сегодня» снега до субботы не предвидит, но немножко везения — и мы получим его раньше.

Мое объявление было встречено бурно. Пола ухватила свой диктофон и мгновенно перемотала пленку, чтобы запечатлеть все мои слова до последнего, Эдвин Саммер самоуверенно ухмыльнулся, а Далила сгребла учебники, громко топая вышла из класса и хлопнула дверью так, что разбудила Рика. Я раздала листки «да/нет», сказала, что они должны вернуть их в среду. Шарон я дала один лишний для Далилы.

— Шекспир считается одним из самых великих наших писателей, возможно, самым великим, — сказала я, адресуясь к диктофону Полы. — В среду я расскажу о биографии Шекспира, а в четверг и пятницу мы будем читать его творения.

Вэнди подняла руку:

— Мы прочтем все пьесы?

Иногда я ловлю себя на мысли: где, собственно, Вэнди провела последние годы? Во всяком случае, не в этой школе, а возможно, и не в этой вселенной.

— Что именно нам предстоит изучать, пока не решено, — сказала я. Встреча с директором у меня завтра.

— Лучше пусть будет одна из трагедий, — зловеще произнес Эдвин.

К обеду новость облетела всю школу.

— Желаю удачи, — сказал в учительской Грэг Джефферсон, биолог. — Я как раз кончил проходить эволюцию.

— Неужели опять подошло это время года? — вздохнула Карен Миллер (она преподает американскую литературу по ту сторону коридора). — А я еще не добралась до Гражданской войны.

— Да, подошло, — сказала я. — Ты не могла бы взять мой класс завтра в свой свободный час? Мне надо поговорить с Хэрроус.

— Возьму хоть на все утро. Мы проходим «Танатопсис» [1] «Размышление о смерти», стихотворение Уильяма К. Брайанта (1813) . На тридцать милых деток больше — какая разница?

— «Танатопсис»? — переспросила я с уважением. — Целиком?

— За исключением десятой и шестьдесят восьмой строки. Жуткая вещь, ты знаешь. И, по-моему, никто не способен разобраться в ней настолько, чтобы заявить протест. Заглавие я оставлю без перевода.

— Выше нос! — посоветовал Грэг. — Может, разразится буран.

Небо в четверг было ясным, температура, согласно метеосводке, держалась на пятнадцати-шестнадцати градусах. Подходя к школе, я увидела Далилу в шортах и майке с алой надписью «Старшеклассники Против Культа Дьявола В Школах». Она держала на палке плакат «Шекспир — Прислужник Сатаны» с ошибками в «Шекспире» и «Сатане».

— К Шекспиру мы приступим завтра, — сказала я ей. — У тебя нет причины отсутствовать на занятиях. Миссис Миллер ведет урок о «Танатопсисе».

— За исключением десятой и шестьдесят восьмой строки. К тому же Брайант был деист, а это то же, что сатанист. — Она сунула мне свой листок с «нет» и пухлый конверт.

— Здесь наши протесты, — сказала она и вдруг понизила голос. — А что значит слово «танатопсис»?

— По-индейски оно означает «Та, что прячется за свою религию, чтобы прогуливать уроки и загорать».

Я вошла, направляясь в библиотеку, извлекла из бронированного подвала Шекспира и явилась к директрисе. Миссис Хэрроус уже приготовила шекспировскую папку и коробочку бумажных носовых платков.

— А обойтись без этого вы не можете? — спросила она, сморкаясь.

— Пока у меня в классе учится Эдвин Саммер, не могу. Его мать возглавляет президентскую Ударную Силу, Противостоящую Отсутствию Знакомства С Классиками.

Я добавила протест Далилы к стопке на столе и села за компьютер.

— Ну, может, будет легче, чем мы опасаемся, — сказала я. — С прошлого года было предъявлено достаточно исков, чтобы сбросить со счетов «Макбет», «Бурю», «Сон в летнюю ночь» и «Ричарда Третьего». Далила хорошо потрудилась, — заметила я, вводя нецензурированную дискету и программы изъятий и толкований. — Но я что-то не помню колдовства в «Ричарде Третьем».

Она чихнула и схватила еще платок.

— Его там и нет. Иск был о клевете. Его пра-пра-пра-пра и так далее потомок с какого-то боку утверждает, что убийство маленьких принцев ему приписывается без достаточных доказательств. Да это и не важно. Королевское Общество Восстановления Божественного Права Королей добилось запрета всех хроник. И что это за погода?