Майкл Суэнвик - Смуглые девки

– Если хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах, говорили древние, – перебил его Довесок. – Шли десятилетия. Нортон умер, черные деньги оставались в хранилище. К тому времени, когда мы начали наше расследование, казалось, что все его родные исчезли. У него было трое детей. Дочь, которую мужчины не интересовали, сын, который умер молодым, и второй сын, который так и не женился. Однако второй сын в молодости немало путешествовал, и в тех же самых забытых семейных бумагах, где был изложен план Нортона, мы нашли сведения о том, что его сын платил деньги в пользу незаконнорожденного ребенка, девочки, зачатой около двадцати лет назад. Пользуясь тем, что мы понимали тонкости работы бюрократического аппарата, в отличие от жены и детей Нортона, мы подкупили нужных чиновников, и нам продали ящики с бесполезной, на их взгляд, бумагой. А затем мы прибыли в Новый Орлеан и нашли Тони Петикотс.

– Это ничего не объясняет, – сказала Мадам-мэр Трежоли.

Даргер тяжко вздохнул.

– Мы надеялись, что вас удовлетворит частичное объяснение. Теперь, как я понимаю, все или ничего. Вот они, перед вами, ящики с черным налом, черными купюрами.

Он снял крышку с одного из верхних ящиков. Достал горсть черных бумажных прямоугольников, потряс в воздухе, чтобы все видели, и положил обратно.

– А теперь я и мой коллега представим вас нашей юной питомице.

Даргер и Довесок быстро растащили ящики в стороны от двери. Довесон постучал.

– Мисс Петикотс? Вы подобающе одеты? У нас к вам посетители.

Дверь открылась. Из полумрака настороженно глянули большие карие глаза Тони.

– Заходите, – тихо сказала она.

Все медленно вошли внутрь. Тони поглядела на Даргера и Довеска. Те не глядели ей в глаза, и она склонила голову, смущаясь.

– Кажется, я знаю, зачем они все сюда пришли. Но… должна ли я? Действительно должна?

– Да, дитя, должна, – мрачно сказал Довесон.

Тони сжала губы и подняла подбородок, глядя вдаль, словно капитан шхуны, ведущий судно в опасные воды. И, заведя руки за спину, начала расстегивать платье.

– Магнус Нортон сделал то, чего не мог сделать никто другой. Создал микроорганизм, который способен сожрать чернила, которыми были выкрашены банкноты, совершенно не повреждая остальные. Банкноты необходимо просто положить в жидкую питательную среду и добавить коллоидное серебро в качестве катализатора. В течение недели там останутся лишь идеальные купюры Банка Сан-Франциско и серебряный порошок – сказал Даргер. – Однако у него была проблема. Как передать информацию о способе создания микроорганизма своей семье. Достаточно надежным способом, чтобы она пережила десятилетия забвения.

Тони расстегнула платье. Прижав одну руку к груди, чтобы платье не падало спереди, она вынула одну руку из рукава. Прижав ее к груди, вынула другую.

– Сейчас? – спросила она.

Сэр Плас кивнул.

Мелкими, будто кукольными шагами Тони подошла и стала лицом к стене. А затем опустила платье так, что стала видна ее нагая спина и ягодицы. На одной из которых была большая татуировка семи ярких цветов из трех концентрических кругов. Каждый круг состоял из огромного числа коротеньких, почти параллельных линий, исходящих из центра татуировки, где кожа была девственно чиста. Любой, умеющий читать генетический код, с легкостью смог бы воссоздать организм по этому описанию.

– Это же Escherichia coli, кишечная палочка, не так ли? – подал голос мастер Боунс, до того молчавший.

– Да, сэр, одна из ее вариаций. Нортон встроил татуировку в собственный геном, а затем зачал со своей женой троих детей, думая, что они, в свою очередь, родят еще больше. Но Фортуна – дама ветреная, и мисс Петикотс осталась единственной наследницей. Но этого будет достаточно.

Он повернулся к Тони.

– Можешь снова одеться. Наши гости удовлетворили свое любопытство, и теперь они уйдут.

Даргер вывел гостей обратно и крепко закрыл за собой дверь.

– Теперь вы узнали то, за чем пришли. Осмелюсь заметить, ценой надругательства над скромностью невинной девушки.

– Это сказано чрезвычайно хамски! – отрезал Пират Лафит.

В последовавшей за его вспышкой тишине все услышали, как в соседней комнате горько плачет Тони Петикотс.

– Вы сделали свое дело, и теперь я просто прошу вас уйти, – сказал Даргер.

Теперь, когда Тони Петикотс перестала быть тайной, троим заговорщикам оставалось лишь ждать, когда прибудет речным путем якобы заказанное ими оборудование, и отбиваться от высокопоставленных лохов, которые по очереди подкатывали к ним с предложениями огромных взяток за технологию процесса и сундуки с черной бумагой. Согласно простейшей логике, они неизбежно должны были это сделать.