Сэнди Митчелл - Архив комиссара Каина

Туннели, с другой стороны, были той средой, в которой я чувствовал себя как дома. Я мог сражаться в замкнутом пространстве с любыми тварями, какие бы ни окопались там, внизу. К тому же я не был один; что бы там ни привыкло расправляться с одиночными невооруженными гражданскими, его ждет большой сюрприз, если оно рискнет наброситься на отряд солдат с лазерными ружьями. В общем, я был достаточно уверен: то, что мы встретим на темных нижних уровнях туннелей, не будет представлять такой угрозы моему благоденствию, как идея болтаться снаружи, будто хорошо промороженная приманка для орков. Как оказалось, в этом предположении я был не вполне прав, а еще точнее — катастрофически ошибался. Но в тот миг у меня не было никакого резона предполагать, к чему в конечном итоге приведет наше расследование пропаж шахтеров.

За свою жизнь я повидал немало достопримечательностей, и произвести на меня впечатление довольно непросто. Но я вынужден признать, что даже сегодня, спустя почти столетие, ледяные пещеры Симиа Орихалки занимают особое место в моей памяти. Не знаю, что думали о них солдаты, но для рожденной и взращенной в туннелях крысы вроде меня они были весьма захватывающим зрелищем. Хотя широкие шахтные галереи разбегались в стороны далеко за пределы действия люминаторов, там никогда не было по-настоящему темно: окружающий нас лед отражал свет, и он рассеивался вокруг, куда хватало глаз, чуть дрожащим голубоватым сиянием.

Каждая неровность стен отражала и преломляла световые лучи. Мы продвигались вперед сквозь непрерывное сияние призрачных, несуществующих звезд. Наши ботинки легко похрустывали по покрытому изморозью полу, дыхание вырывалось видимыми облачками при каждом выдохе, но здесь, внизу, вдали от раздирающего ветра, температура казалась мне достаточно приемлемой. Это было определенно не хуже того, что можно было испытать в любой вальхалльской казарме, когда солдатам удавалось включить кондиционеры; к такому я привык. Здесь было даже достаточно тепло, для того чтобы вернулся характерный запах Юргена, хотя, к всеобщему удовлетворению, и приглушенный. Я запросил в качестве поддержки отряд Лустига, так как после наших приключений на Гравалаксе был вполне уверен в их способностях, да и знакомые лица солдат вместе с молчаливым сержантом дали весьма необходимый подъем моему настроению. Я отказался от предложенного нам проводника из числа шахтеров, потому как был уверен в своем чувстве направления. Да и если бы здесь, внизу, действительно оказались орки — последнее, что мне было нужно, это истеричный гражданский, который будет мешаться под ногами и непременно влезет в самую гущу перестрелки.

На первых стадиях нашего спуска мы пересекли суету верхних выработок, где шахтеры и сервиторы сновали туда-сюда по широким, хорошо освещенным проспектам, напоминающим улицы вальхалльского пещерного города. Мимо то и дело пролетали самоходные вагонетки для руды, полные поблескивающего льда; они бесцеремонно заставляли все остальное сторониться с их пути. Но, по мере того, как мы проникали дальше, углубляясь в менее разработанные переходы, вокруг становилось теснее и темнее, пока весь свет не сжался до той иллюминации, которую мы несли при себе. Время от времени до нас долетали звуки деятельности с основных галерей, где коллеги Мореля все так же продолжали откалывать драгоценный лед с помощью приспособлений, тревожно похожих на мелты, которые мы использовали в качестве оружия; через час или около того нашего постепенного спуска затихли и они.

— Что мы ищем, если точно, сэр? — поинтересовался сержант Лустиг.

Я только пожал плечами.

— Император его знает, — ответил я. — Что угодно необычное.

Отряд Лустига рассредоточился в стандартном поисковом порядке — так, что каждый солдат находился в поле зрения, по крайней мере, двух других. Я не собирался, насколько это в моих силах, допускать лишних загадочных исчезновений, тем более пополнять их количество собственной персоной.

По широкому лицу сержанта пробежала ухмылка.

— Да, это уже неплохо сужает поиск, — сказал он, окинув взглядом окружающее. Будучи родом с ледяного мира, Лустиг, думаю, находил обстановку почти бытовой.

В определенной мере на это я и рассчитывал; между вальхалльским чутьем, касающимся всего, что связано со льдом, и моей привычкой к замкнутым пространствам ничто не должно было проскочить, не оставив следов, которые покажутся кому-то из нас необычными.