Мэтью Фаррер - Слепцы

Астропату уперли в грудь три длинных шеста с подкожными впрыскивателями на концах, из которых в содрогающегося человечка хлынули псайк-подавители и антимыслительные сыворотки. Кто-то из стражей оббежал витифера, целившегося из пистолета в голову Шевенну, потянулся вперед и со щелчком вставил контрольный жезл в один из черепных разъемов мастера-дозорного. Извилистые узоры по всей длине палочки замерцали: в неё начала уходить насыщенная энергия варпа, обвивавшая мозг псайкера, и мгновение спустя осязаемая дымка вокруг него стала рассеиваться.

Тут же страж, на руке у которого была намотана проволока, вновь подскочил к астропату и сделал резкое движение кистью. Сброшенные витки на лету превратились в сеть — это была запоминающая проволока, с формой, закодированной на молекулярном уровне, и внедренными наночастицами псайк-резонирующих кристаллов. Как только силок обхватил голову Шевенна, эти частицы оказались в заданных соразмерных позициях. Мастер-дозорный обмяк, словно тряпичная кукла, и хрипло задышал; из его ушей и черепных разъемов всё ещё ползли завитки коронных разрядов. Страж, уже оказавшийся возле кресла напротив, опустился на колени перед трупом Аншука. Вместе с Ангази они обвязывали конечности мертвеца такой же псайк-резонирующей проволокой, создавая четкие пересекающиеся узоры.

— Поехали, — скомандовал женский голос.

Шира, которая спрыгнула на палубу, чтобы не мешать служителям, не смогла определить говорившую — все стражи выглядели почти одинаковыми в своих доспехах и темных плащах. Их лица скрывались за визорами, которые, как и у витиферов, состояли из нескольких слоев поразительно тонких крученых проволочек, что создавало гексаграммную симметрию в трех измерениях.

Служители окружили грузовичок, и один из них, занявший место у рулевого рычага, направил машину вперед. На кузовной платформе приступили к работе апотекарии: они разрезали одежду Шевенна и втыкали ему в кожу диагностические шпильки. Замелькали руны, зазвучали предупредительные сигналы. Астропат лежал тихо, но его конечности до сих пор подергивались. Каждый люмен, под которым они проезжали, мерцал в странном, синкопированном ритме, а на грубой пластиковой платформе возникали четко очерченные участки потрескивающей изморози.

Один из витиферов по-прежнему стоял в кузове скользовика, держа пистолет наготове. Второй, спрыгнувший оттуда, сейчас бежал трусцой вместе со стражами, окружившими транспорт. Кальпурния поддерживала темп, но оставалась позади, сохраняя дистанцию и позволяя служителям делать их работу. Вскоре Шира заметила, что движется вдоль череды красных пятнышек — это кровь, вытекавшая из простреленной головы Аншука, капала с края платформы.

Только успев заметить следы, арбитр-сеньорис инстинктивно отпрыгнула в сторону, чтобы не наступить на оторванный кусок окровавленной ткани такого же зеленого цвета, как у одеяний мастера-дозорного.

— Ускориться! — грузовичок начал набирать ход, и стражи окончательно перешли на бег. Скрипнув зубами, Кальпурния понеслась широкими скачками, намереваясь догнать транспорт и посмотреть, что произошло. Она ещё оставалась позади, когда машина завернула в ангар и сделала резкий поворот в направлении коридора, поднимающегося к донжону. На несколько секунд Шире пришлось разогнаться ещё серьезнее, и тут же ещё одна пропитанная кровью полоска ткани вылетела с платформы и шлепнулась на палубу перед арбитром.

Поравнявшись с транспортом, Кальпурния быстрым движением проскользнула между двумя стражами и оказалась внутри кольца. В одном из кресел она увидела тело, лежавшее бесформенное грудой, и не сразу узнала в нем Аншука; в другом сидел Шевенн, и апотекарии, чтобы приступить к работе, разрезали спереди его тунику.

Мгновением позже Шира осознала открывшуюся картину, и шок не позволил ей бежать дальше. Арбитр замедлилась до полушага, и стражам пришлось с руганью огибать её на ходу. Оставив Кальпурнию позади, служители унеслись дальше по коридору, увозя мастера-дозорного в медицинские залы.

Тяжело дыша, Шира сняла шлем и в одиночестве зашагала обратно, ко второму куску ткани, лежащему в алом пятне. Она долго стояла над ним, с мрачным лицом, непроницаемым взглядом и вихрем мыслей в голове.

Торме Иланте приходилось лежать на боку в постели, выделенной ей доктором Арбитрес. Когда на её похитителей набросился ревущий великан, успокоительница попыталась сбежать, но безумец схватил её за руку и метнул, как из пращи, в борт дромона. Теряя сознание, Торма свалилась под рампу, и, как считала впоследствии, именно поэтому осталась в живых, поскольку гигант не заметил её там. Она ещё успела увидеть Лоджена и того флотского парня, а последним воспоминанием Иланте о случившемся в ангаре стали влажные, трескучие, рвущиеся звуки, которые начались, когда великан добрался до этих двоих.