Стив Паркер - Караул Смерти

– Белый Феникс будет отправлен в указанное место, когда придёт время. Всё остальное будет зависеть от успеха его извлечения. Я уверен, что Караул Смерти не подведёт.

– Будем надеяться, нет. Видения на этот счёт были не столь ясными. В любом случае, буду ждать вашего доклада. До тех пор, пока всё не кончится, других переговоров у нас не будет. Бдительность, мой друг. In nomine Imperator.

– Бдительность. И пусть сияющий свет Его ведёт всех нас…

Вокруг него смерть. Знакомая. Успокаивающая. Это не промокшая насквозь от крови смерть тысяч в крике и свалке боя. Это тихая смерть. Грустная, печальная смерть зимнего кладбища. Смерть, искусно изваянная в камне. Смерть в вечном покое.

В морозном воздухе разнёсся крик вороны: та громко изъявляла протест против приближения высокой фигуры непрошенного гостя в серых одеждах.

Лиандро Каррас усмехнулся и приветливо кивнул, однако, когда подошёл поближе, птица каркнула ещё раз – последний резкий упрёк, – снялась с насеста на макушке самого высокого надгробия и, заколотив крыльями, принялась пробиваться сквозь холодный воздух.

Каррас следил глазами за отлётом обидчивой птицы, пока та не исчезла за высоким холмом справа. Падающие снежинки на краткое время пускались в пляс по её следам.

«Мы оба – знаки смерти, шумный друг, – подумал он, из давней привычки провожая психическим взглядом отпечаток жизненной силы вороны, улетающей всё дальше и дальше. - Я приношу её. Моё явленье значит: близится конец. Потом приходишь ты, дабы останками набить нутро. И ни один из нас не принят в высшем свете. О как напрасно осуждают нас!»

Слова были не его: отрывок из пьесы 21-го тысячелетия за авторством Герцена. «Закат на Денебе» она называлась. Каррас не видел её на сцене, но читал однажды во время варп-перехода в зону боевых действий в субсекторе Яноша. Это было больше ста лет назад. Вернувшись мыслями в прошлое, Каррас позволил себе момент тихого веселья, припомнив невероятную цепь событий, которые приключались с героем пьесы Беницци Кальдори. Попадая из одной стычки в другую, бедняга, не умеющий даже завязать шнурки, оказался на посту лорда-милитанта, получив задание выиграть общесекторную кампанию против гнусных орков.

Каррас сделал мысленную зарубку как-нибудь припомнить всю пьесу целиком. Во втором и третьем акте было несколько уроков, достойных внимания.

Отставив мысли о древних пьесах и обидчивых воронах, Каррас продолжил путь. Он шагал широко, и снег хрустел под его ногами. Каррас шёл бесцельно, как и в предыдущие три дня, легко перенося температуры ниже нуля, которые убили бы обычного человека. Он просто радовался, что снова был вызван сюда, вернулся после долгой войны в тёмных пределах.

Окклюдус.

Могильный мир.

Орденская планета космодесантников Призраков Смерти.

Дом .

Шагая мимо надгробий, Каррас вёл пальцами по снежным шапкам. История не сохранила этих имен – ни имен людей, которые сложили эти памятники, ни тех, кто лежал под ними, хотя это определённо были люди. Надписи на камнях были сделаны чёткими угловатыми буквами, чей смысл давным-давно растворился в туманах времени. Несмотря на все усилия ордена, попытки найти хоть какие-то записи, которые могли рассказать о первых колонистах, оказались напрасными. Ни в одном архиве не объяснялось, как и зачем вся планета была посвящена погребению мёртвых.

Как и самая большая тайна этого мира...

Которую Орден хранил за семью замками. Во Вселенной всё ещё существовали секреты, которые человечество не готово было принять.

Размышления об этом, а также о тех, кто давным-давно упокоился под его ногами, заставили Карраса вспомнить свои собственные смерти.

Первую он пережил в возрасте четырёх стандартных имперских лет, и длилась она всего двадцать три минуты и семь секунд. Яд, который ему дали, отключил сердце и лёгкие – тогда у него было всего одно сердце, а лёгкие ещё не были изменены. Он помнил, что отчаянно боролся, не умея крикнуть; молодые мышцы едва не лопались, когда он рвался из сдерживающих пут. Потом борьба ушла вместе с земными ощущениями. Его осознание проснулось, открывшись сферам за гранью реальности. Он увидел связь, Чёрную Реку, о которой рассказывали другие; её поверхность – необъяснимый туннель, который обволакивал его разум, – уносилась в Потустороннее. Он чувствовал толчки могучих струй. Они тащили его к тому безвозвратному переходу, который он ещё не готов был сделать.